Завеса Звездной пыли и Жестокости
Шрифт:
– Чего ты так боишься? – спросил он, выгнув бровь. – Думаешь, если выпьешь, то застрянешь в мире фейри?
Он поднял рукой свой бокал и поднес к губам, не утруждая себя магией. Наклонив бокал, он сделал совсем небольшой глоток, смывая остатки крови, сиявшей на его губах.
Меня снова накрыло волной жара, хотя еще недавно сковывало льдом изнутри перед внезапной встречей с другими фейри. Мне уже доводилось пробовать этот напиток, так что если уж из-за этого я обречена остаток своих дней провести в Элизии, то еще один глоток ситуацию точно не усугубит.
Одного глотка явно будет
– Вообще-то, это место предназначено для главы седьмого рода, но последнего его представителя видели еще до войны, – объяснил Сирен. Его губы были так близко к моим, что я чувствовала, как его дыхание шевелит мои волосы. – Обычно оно пустует, но сегодня, думаю, мы можем сделать исключение.
Я наконец взяла бокал с вином, который завис передо мной, и наклонила его, сделав глоток гораздо больше того, что сделал Сирен. У вина был более терпкий вкус, чем у того, которое я пробовала в Горном дворе, но эффект был точно таким же: напиток придал смелости, не позволив отстраниться от Сирена.
– Главы седьмого рода? – спросила я. Уже не в первый раз с того момента, как я оказалась здесь, он говорил нечто подобное.
Сперва он кивнул головой в сторону стульев по правую сторону от нас, а затем, слегка повернувшись, кивнул на те, что расположились на другой стороне.
– Мы являемся хранителями великой магии Элизии, магии такой сильной, что она может уничтожить фейри, владеющих ею. Она позволяет нам защищать народ нашего мира, сохраняя при этом древнее знание – чары, которых в других мирах почти не осталось, наполняют королевство изобилием.
Пока Сирен говорил, я заметила Элви за столом прямо перед нами, сидевшую рядом с братом и бабушкой. Близнецы не отрываясь смотрели на меня, но Элдер отвел взгляд, как только наши глаза встретились. Он покраснел первым, из-за чего был молниеносно награжден щипком от своей бабушки, догадавшейся, на что тот пялится, даже не проследив за его взглядом.
Итрис, вполне возможно, была единственной фейри, которая не испытала особой радости, услышав новость о том, что я присоединюсь ко двору. Мне казалось это странным, особенно учитывая тот факт, что она единственная знала, насколько долго мне придется тут задержаться. Сирен не производил впечатления фанатика, который будет кричать на каждом углу о том, что я собиралась покинуть двор, как только мне позволят. А это, по моим подсчетам, могло произойти примерно через два месяца.
Два месяца. Мне нужно продержаться еще два месяца.
– Тебе на это нечего сказать? Я решил, что магия заинтересует тебя сильнее всего.
– Магия – да. Монархия? Не особо, – ответила я, не отрывая взгляд от развернувшейся передо мной небольшой драмы и делая еще один глоток придающего храбрости вина. – Как по мне, звучит так, будто ты завуалированно пытаешься сказать, что ты и остальные короли Элизии приберегли самую сильную магию для самих себя.
За столом напротив Элви старалась повторить фокус Сирена с бокалом, но добилась лишь того, что вино забрызгало ей все лицо и перед серебристого платья. Цвет отлично сочетался с ее пунцовыми щеками, но Итрис, поцокав языком, взмахнула рукой, и вино, словно вода, стекло на пол, рассыпавшись на отдельные капельки, и ручейками потекло меж камней.
– Тебе повезло, что у меня сегодня хорошее настроение, потому что если ты хоть раз обвинишь меня в чем-то подобном снова, я уже не буду так великодушен.
Я удивленно оторвала взгляд от стола, но не успела прочесть выражение, написанное на лице Сирена: что-то перед нами вызвало у него улыбку.
Передо мной, сияя, возникла Элви. Щеки ее снова порозовели, хотя в этот раз причиной тому было вино – ее глаза внезапно остекленели.
– Бабушка хочет видеть тебя, дядя, – произнесла она, кивнув головой назад, где за столом, нахмурившись, еще сидела женщина, а рядом с ней пустовало еще одно место. – Я бы не стала заставлять ее ждать. Ты же ее знаешь.
Сирен низко прорычал фразу:
– Да, – сказал он, и я задумалась, вспомнился ли ему тот момент, когда она выдернула его из водопада странствий во время моего первого посещения башни. – Да, знаю.
Как только Сирен встал, чтобы подойти к сестре, Элви перегнулась через стол и, понизив голос так, что только я могла услышать ее шепот, сказала:
– Ты ему нравишься. Это все видят.
– Элдеру?
Вытянув шею, я попыталась выглянуть за склонившуюся фигурку в поисках ее брата-близнеца, который несомненно краснел за столом там, где она его оставила, но Элви уже мотала головой.
– Нет, не моему брату. Дяде. Сирену.
Я чуть не поперхнулась вином.
– Что? Нет, не может быть!
Реакция была не совсем искренней. Я так или иначе чувствовала притяжение между нами. Похоже, не одной мне пришлось это заметить. Если Элви заметила, значит, и остальные жители двора тоже. От этой мысли я чуть не поперхнулась во второй раз.
– Есть еще одна хорошая новость, – продолжила Элви. – Я слышала, что жена ему не очень-то нравится.
На этот раз я действительно поперхнулась.
– Жена? – спросила я. Будто невидимая рука сжала сердце, а легкие будто сдавило от недостатка воздуха. Я умудрилась проглотить вино, которым подавилась. Удалось сдержать себя и не добавить еще одно пятно к небольшим пятнам крови от незажившей раны, нанесенной клинком отродья и наивно перекрытой бинтами. На миг я даже засомневалась, что у меня получится восстановить дыхание.
– Да, – ответила Элви, кивая и не замечая моей паники, – до войны.
– До…
Настала очередь Элви крутить головой в поисках своего дяди в толпе.
– Его жена погибла во время бедствия, как и вся его семья.
– Вся…
– Весь его род стерт с лица земли, – произнесла Элви, в чьем голосе послышались трезвые нотки. – Весь, кроме меня, Элдера и бабушки. Мало кто это признает. У меня никогда этого не было… то, что время здесь остановилось, не умаляет значимости прошлого. Мне кажется, двор так и не позволил себе погоревать по-настоящему. Им нравится притворяться, что ничего не изменилось, раз уж время застыло.
Она замолчала и покачала головой. Я поняла, зачем ей это было нужно: страшные события пронеслись перед глазами юной фейри.