Завеса
Шрифт:
— Он спрашивал, на сколько хорошо я тебя знаю. Он сказал, что ты одержим духами из-за Грейси.
— Ну, он не так уж и неправ.
В общем-то да, подумала я.
— Бруссард вернется. Думаю, что если он может использовать меня, чтобы добраться до тебя, или наоборот, он не остановится.
— Наверное, ты права.
Воцарилась тишина.
— Прости, — сказал он снова. — Мне надо было быть честным с тобой. Я просто… не хотел причинить тебе боль. И раз уж он не сказал тебе, то я не был уверен, что это должен сделать
Я кивнула и посмотрела на него.
— Спасибо, что не сдал его. Жаль, что ты не сказал мне, но гораздо больше меня злит то, что он этого не сделал. Это больно, — признала я. — Очень.
И эти разговоры моего отца о том, чтобы я вела себя тише. Этим он занимался? Скрывал то, кем был? Но он не мог скрываться на сто процентов, учитывая то, что он знал достаточно хорошо кого-то, кто изолировал здание, чтобы тот мог практиковать магию. От понимания того, что он поделился с кем-то этим, лучше не стало.
Лиам издал согласный звук.
— Меня тоже не радует поступок твоего отца. Даже если он не знал, что ты станешь Восприимчивой, ему следовало показать тебе эту его сторону. Может, последние восемь месяцев стали бы легче для тебя.
— Уверена, он считал, что защищает меня, — сказала я, но не смогла изобразить должного энтузиазма. — Как это делал ты.
Лиам кивнул.
— И теперь мы видим, чем это обернулось. С этого момента, — произнес он, глядя на меня, — никаких недомолвок. Мы оба заслуживаем большего.
— Да. Заслуживаем.
Я неожиданно почувствовала жуткую усталось. Я хотела лишь забраться в кровать и оставаться там целую неделю. Но нам надо было работать.
Я встала.
— Мы собирались поохотиться.
Лиам резко перевел взгляд на меня.
— Ты все еще хочешь пойти?
— Духи, ранившие Эмме все еще на свободе. И нет шанса, что Сдерживающие изменят свое мнение о Восприимчивых, если атаки духов станут чаще. Единственный способ удостовериться, что этого не произойдет со мной — разобраться, что происходит.
Лиам встал.
— Ты невероятная, Клэр Конноли.
— Спасибо, — сказала я, по-прежнему оставаясь потенциальным духом.
* * *
По дороге к двери я прихватила еще бутылку воды, батончик-мюсли и притормозила около прилавка. Когда Лиам оглянулся, я открыла сейф, достала черный пистолет, который дал мне отец, проверила, чтобы он был на предохранителе, стараясь держать палец подальше от спускового крючка.
Лиам вернулся.
— Это тот самый пистолет? — ему не надо было произносить это вслух. Да, это тот пистолет, которым я убила Пара.
Я кивнула, потянула затвор, проверила патронник. Он был пуст. Я вытащила магазин и проверила его. Он был полным, так что я вставила его обратно.
— Целишься хорошо?
— Я достаточно хороший стрелок, — я лучше управлялась с крошечными шестеренками, чем с удаленными целями. Но этого было достаточно, чтобы защитить себя.
— Сможешь выстрелить в духа?
Я посмотрела вниз на пистолет.
— Духа нельзя вернуть в нормальное состояние. Снова изменить его. Так что да, если жизни будет угрожать опасность, я смогу, — я не хотела думать лучше ли убить или оставить влачить бесконечное существование на Острове Дьявола.
Я достала кобуру, которую хранила в сейфе, прикрепила ее к поясу на юбке, поместила в нее пистолет и посмотрела вверх на него.
— Готов?
Он приподнял брови в изумлении.
— Да, Энни Оукли[17]. Allons.
— А по-английски?
— Вперёд.
Это я могу.
* * *
Мы заперли магазин, вышли на улицу, и между нами воцарилась какая-то новая неловкость. Я не заметила, как Лиам добрался до магазина. Оказалось, не очень хорошо. На почти проржавевшем пикапе, с остатками свело-зеленой краски, которая еще не успела износиться.
Я залезла на пассажирское сиденье, захлопнула дверь, но все же не была уверена, что ее удалось закрыть.
— Тяжело назвать это машиной.
— Она свою работу делает. Ей требуется минимум электричества, но при этом она обойдет любую шикарную тачку, — Лиам включил зажигание и грузовик ожил, заурчав.
— Куда мы едем?
— В Садовый район. Последнее место, где видели духов. Хочу попробовать найти их снова.
Я кивнула и опустила окно, впуская ветерок. Лиам обогнул Квартал, чтобы вернуться на улицу Канал, а я наблюдала, как солнце садилось за обгоревшие здания и пальмы. Не было видно ни души.
Умирая от голода, я достала свой батончик-мюсли и развернула упаковку. Отломив кусок, я протянула его Лиаму.
— Хочешь?
Он посмотрел вниз на него, потом на меня.
— Уверена?
— Точно. Но не слишком-то радуйся.
Он взял его, положил в рот и скривился.
— Черт, не вкусно, — произнес он ртом, набитым крошками.
— Не вкусно, — сказала я, пережевывая свою половину. — Наверно, старый, — добавила я, но не решилась проверить срок годности. В эти дни мы немного поумерили свои запросы и меньше обращали внимание на «годно до». Чаще всего, все устраивало. Иногда ты ел батончик-мюсли, который был на вкус, как кусок бетона, покрытый мрамором.
Грузовичок чихнул, мы подпрыгнули, за нами появилось облако серо-голубого дыма.
— И твою машину легко обидеть, — сказала я, похлопав по приборной доске. — Я тебя не виню. Я виню твоего невнимательного хозяина.
Лиам выругался, свернул на улицу Св.Чарльза, сбавил скорость, когда мы доехали до Садового района и опустил окно. Грузовик не вел себя бесшумно, но без других машин, самолетов и звуков городской толпы, мы могли слышать сверчков в траве, наслаждавшихся задержавшимся летом.