Завещание Малого Льва
Шрифт:
– У меня траур.
– Простите…
– А у вас что? Вы всегда в красном. Это символ имперской власти или что-то другое?
– Это мой любимый цвет, - сказала Анапатена и удостоилась наконец заинтересованного
взгляда в свою сторону, видимо, красный цвет для аппиров что-то значил.
Потом пьеса началась, и внимание зала переключилось на сцену. История была
сентиментальная, о любви. Переложение старой сказки о том, как в глухую деревушку
случайно попадает
узнает, что она на самом деле ведьма-волчица, которая наводит ужас на всю округу, не может
ее простить и покидает навсегда. А она не может избавиться от этой волчицы в себе и в
конце концов окончательно превращается в дикого зверя и уходит в леса. Вот такая нехитрая
и печальная история, где любовь не победила.
Мадам посол сидела в ложе с прямой спиной и чеканным профилем, казалось, ее
совершенно не трогают эти страсти, но в конце нервно закурила. Анапатена вспомнила, что
она недавно овдовела.
– В вашем заведении есть буфет?
– Есть. Но мой кабинет лучше. Нам всё доставят.
– Ваш кабинет?
– Да. Я директор этого театра.
Рохини взглянула на нее. На этот раз с недоумением.
– Оригинально!
– Как правитель я мужчина, - объяснила Анапатена, - но в женском образе предпочитаю
заниматься искусством. Кстати, эта пьеса моя.
Пришло время и мадам немножко поудивляться.
– Э-э-э… у вас всегда такие грустные концы?
– Какая жизнь, такие и концы.
Конец был предопределен. Льюис Оорл улетел почти сразу, как только узнал, кто она
такая - не просто Анапатена, а еще и властный правитель, виновный в гибели целых
цивилизаций. Так он, видимо, рассудил. Какая может быть любовь с такой женщиной? А
скольких она при этом спасла, его мало интересовало. И она сама его уже мало интересовала.
Красавец-принц засобирался домой, как только за ними прибыл корабль. А волчица осталась
с волками.
– Велите принести коньяк, - сказала мадам, пронзительно глядя на нее, - и покрепче.
Они поаплодировали артистам и поднялись в кабинет. Вездесущий Глусто остался
наконец за дверью, хотя коньяк ему тоже принесли. Гостья, величавая как статуя,
разглядывала огромный диск красной планеты за окном и сложные конструкции городской
архитектуры. Малая гравитация на спутнике позволяла создавать причудливые формы, это
притом, что в помещениях она была нормальная.
– Перевернутый мир, ослепительный свет… - наверно, это была какая-то строчка из
песни, - так ты кто на самом деле? Мужчина или женщина? – как-то сразу перешла гостья на
«ты».
– Волчица, –
– Чего мне волноваться? – пожала плечами Рохини, - я и тех, и других знаю, как
облупленных. Меня смутить трудно.
Это хорошо, что они остались наконец вдвоем.
– А это правда, - спросила ее Анапатена, разливая коньяк по бокалам, - правда, что у тебя
есть бордель?
Та усмехнулась, присаживаясь.
– Ну, у тебя же есть театр! Каждый развлекается по-своему, дорогая. Да, у меня элитный
бордель, шикарные девчонки и важные клиенты. Почему бы нет? А кроме того у меня еще
много других развлечений: наука, политика, заговоры, интриги, оружие, машина времени… я
– 507 –
КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 5 – Красное и черное
особа разносторонняя. Но я ничем еще не занималась всерьез. В первый раз, похоже, мне не
до шуток.
Перечисленный список не вмещался в воображении. Анапатена даже не знала, верить
этому или нет.
– Твой муж погиб, это так?
– Не так, - посуровела Рохини, - моего мужа убили.
– Убили? Кто?
– Один тип, который за это дорого заплатит. Непременно.
Гостья залпом выпила бокал крепкого коньяка и даже не закусила, просто промокнула
перламутровые губы как после сока. Анапатене же и глотка хватило, она не выносила
крепкие напитки.
– Ты любила его, Рохини?
– Наша пьеса закончилась лучше, чем твоя, - ответила та.
– Я тоже волчица. И пьеса твоя
как будто про меня написана, но он от меня не сбежал. Настоящая любовь выше
чистоплюйства.
– Хорошо сказано, - горько улыбнулась Анапатена, - Только где ее найти, настоящую
любовь? Настоящая любовь бывает редко.
– Да. То-то и обидно, - гостья сама завладела бутылкой и стала разливать.
– Но хватит об
этом! Это пройденный этап, и ничего уж не вернешь. Я не люблю долго топтаться на месте.
Они пили. И почти не закусывали. Кабинет был в белых тонах, занавески малиновые,
женщина напротив – черная, а планета у нее за спиной багровая. Когда голова сильно
кружилась, эта четкая картинка расплывалась.
– А где твои мужья, императрица? Если не секрет?
– Какой там секрет… И какие мужья, если я Нанатанат?
– Тогда жены?
Кто ее совсем не интересовал, так это женщины.
– Какие жены? Зачем они мне сдались?
– Ясно, - мадам усмехнулась, - этого не можем, а этого не хочем. И это только
подтверждает мою уверенность в том, что женщина не должна достигать верховной власти.