Завещание Малого Льва
Шрифт:
сполз на пол, встал на колени и взял ее за руки, - прости, я несдержан. Я страшно рисковал, я
заплатил такую цену за тебя! А ты всё не хочешь понять, что у меня есть чувства. Тебе этого
мало? Тебе это ни о чем не говорит? Я живой, Тена. По-другому, не так, как ты, но я живой, я
не робот.
– Ты не робот. Ты хуже. Ты безумен!
– Я нормален! Я просто умею рисковать, и поэтому я свободен! Я рискую и получаю то,
что хочу. И если я готов на всё пойти ради свободы,
любви? Что тут безумного?
– Красиво звучит, - сказала Анапатена тихо, - но при этом тебе никого не жалко.
– Есть и такое чувство? – усмехнулся Мегвут.
– Есть. Без него ты – чудовище.
– А ты кто? Кто отдавал приказ об уничтожении эктартов, муррогов, алблисов? Не ты ли,
Император?
Анапатена не могла этого отрицать.
– Я только утверждала эти приказы, - сказала она, - не имея возможности ничего
изменить. И никто бы не смог на моем месте! Впрочем, вины я с себя не снимаю. И уже
поэтому я должна спасти тех, кто остался. Если ты хочешь, чтобы я приносила тебе меволе с
медом, я буду приносить. Я буду делать всё, что ты скажешь, Мегвут, если ты оставишь в
покое Пьеллу и галактику Миар.
– Тогда они не оставят в покое меня! – возразил он, - Ты не понимаешь! Всё зашло
слишком далеко в этой игре, уже не остановить! Просто сейчас мой ход. Моя очередь.
Она вырвала у него свои руки, просить и умолять его было бесполезно, так же как и
терпеливо объяснять ему что-то и взывать к здравому смыслу. Оборотень понимал совсем
– 633 –
КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 6 – Загадка мироздания
другой язык. Не было у него ни здравого смысла, ни жалости, ни инстинкта самосохранения,
как выясняется.
– Ничего еще не сделано! – заявила она возмущено, даже взглядом отталкивая его от
себя.
– Всё можно остановить. Как раз сейчас и можно! Это потом будет поздно!
Он сидел у нее в ногах. Ничего не понимая в его чувствах, не в силах объяснить это
логически, совершенно не веря в свои «женские чары», Анапатена тем не менее ощущала
свою власть над ним. Ей даже показалось, что сейчас она может оттолкнуть его ногой, и он
приползет снова.
Он ей совершенно не нравился, особенно теперь в обличье этого лысого борова, но
другого выхода она не видела. Что-то у него защелкнулось в его зернистой башке, что-то
переключилось, он помешался на ней, Анапатене, и этим нужно было воспользоваться.
– Выбирай, - сказала она твердо, как умела это делать, будучи Императором, - или власть,
или любовь. Что-то одно. Сейчас самое время решить, что тебе важнее. Если я так дорога
тебе, брось всё, и давай улетим
уничтожать, мы просто спрячемся в тихом месте и будем жить как все. Разве не этого ты
хочешь? И у тебя буду я, женщина в красном платье, я буду ждать тебя дома, приносить тебе
меволе с медом и кофе с коньяком, я буду читать тебе на ночь книжки, я буду с тобой спать…
– А любить ты меня будешь? – спросил он почти хищно.
– Да, - соврала она, - конечно, буду. Женщины, они ведь любят своих спасителей. И
ненавидят палачей. Если ты хочешь править и воевать, то останешься один. Не рассчитывай
на меня. Я тебя возненавижу.
Анапатена даже не думала о том, что будет с ней, если он согласится. Ей главное было
остановить войну. А ее жизнь уже не имела значения, тем более, что Рохини погибла, и
сердце разбито навсегда.
Корабль летел, но звезды как будто застыли: такие необъятные в космосе были
расстояния. И так легко было затеряться в этом космосе навсегда, навсегда, навсегда! И
никто не будет ее искать. Кому она нужна? Лецию? Или красавцу Льюису Оорлу? Да они
забудут о ее существовании уже через неделю…
Мегвут думал, сидя у нее в ногах.
– За что я тебя люблю, - усмехнулся он, - так это за то, что ты очень дорогая женщина.
Ты обходишься мне в баснословную цену! За самое лучшее всегда приходится платить! И
знаешь… я заплачу. Черт с ней, с империей, она не стоит одного твоего благосклонного
взгляда!
– Ты серьезно? – не поверила она.
– А ты?
– Я – да.
– Я тоже. Как ты скажешь, так и будет.
– Ты правда безумец, - прошептала Анапатена.
– Я нормален! – заявил он вдохновенно. – Ну что за радость – управлять марионетками?
Это уже не греет. Осточертело, как и вечная жизнь на привязи у папаши Лаорма. Зачем она,
эта вечность? И что за удовольствие – иметь баб, которые тебе даже возразить не смеют?
Надоели…
– Я тоже тебе когда-нибудь надоем.
– Ты? Никогда!
Ей пришлось вытерпеть его поцелуй, увы, уже не первый, но впервые такой долгий и
страстный. Она еле дождалась конца. Это было ужасно. Мало того, что она любила женщину
и разочаровалась в мужчинах, так этот мужчина был еще и Оборотнем, причем самым
зловещим из них!
– Ты вся дрожишь, тебе плохо? – спросил он заботливо, - ты слаба, моя девочка. Они
вдоволь поиздевались над тобой в этой больнице! Нашли, сволочи, подопытного кролика для
своих экспериментов!
Анапатена не стала его разубеждать.
– Да, мне плохо. В глазах темнеет.