Завещание ночи

Бенедиктов Кирилл Станиславович

— Естественно, — сказал я, вынимая из сумки запаянную в прозрачный полиэтилен упаковку немецкого баночного пива. — Лечись на здоровье.

— О! — Зурик с неожиданной энергией подался ко мне, отчего его черно-желтый спортивный костюм подозрительно затрещал в плечах. — Ну, ты мужик, Джокер! Пиво в банках! Отлично!

Он богатырским движением разорвал упаковку и вытащил запотевший серебристый цилиндрик. Отодрал крышечку.

— Ох, — выдохнул он, ставя на стол пустую банку, — вот она, жизнь-то наша! Здорово, что приехал, Джокер. Есть будешь?

— Да нет, — сказал

я. — Я вообще-то ненадолго. Мне помощь нужна.

Зурик, не глядя на меня, расправлялся со второй банкой. Выпил и снова ковырнул вилкой холодец.

— Что нужно-то? — неожиданно хмуро спросил он.

— Ничего сложного. Сможешь найти за пару часов двух-трех крепких ребят?

— Полрайона таких, — ответил Зурик по-прежнему хмуро.

— Я позвоню тебе днем, — продолжал я. — Скажу, куда надо подъехать. Вообще-то это будет зоопарк.

— Слона, что ли, красть собрался? — хмыкнул он.

— Типа того. Помнишь парня, с которым я был на карьерах?

— Длинного-то? — Зурик подумал и взял еще одну банку. — Помню. И Светка его до сих пор вспоминает.

— Он там будет. С девчонкой. Сможете пройти за ними так, чтобы они ничего не заметили?

— Джокер, — сказал Зурик тоскливо, — я в эти игры не играю. Ментам не стучу. Следить ни за кем не собираюсь… За пиво — спасибо.

— Дурак, — беззлобно сказал я. — Следить ни за кем не надо. Надо охранять.

— От кого? — вяло поинтересовался Зурик.

— Не знаю, — признался я. — Знаю, что в зоопарке они будут в опасности. Возможно, к ним попробуют прицепиться. Если так — отбейте их. Во всех других случаях старайтесь, чтобы они вас не заметили. Проводите их до моего дома, потом позвоните мне. Все. Сможешь?

Зурик подумал.

— А что это ты пиво-то не пьешь? — вдруг спросил он. — Ты пей, пей, а то я сейчас все выглотаю… Сушняк у меня.

Я взял одну банку и выжидательно повертел в руках.

— Поверь мне, Зурик, это действительно мне очень нужно. Я бы и сам справился, но буду занят в другом месте. А что касается вознаграждения, то цену можешь назначать сам.

Зурик поморщился.

— Я бы, Джокер, с тебя вообще ничего не взял, сам понимаешь… Но ребята любят пиво. Как насчет по две кати на рыло?

— Без базара, — сказал я, испытывая сильное облегчение. — Так, значит, договорились?

— Ментовка точно не завязана? — Зурик смотрел на меня так испытующе, что мне стало смешно: как будто он мог что-нибудь прочитать по моим глазам.

— Абсолютно, — подтвердил я. — Веришь?

— Я тебя знаю, Джокер, — ответил он. — Когда ты позвонишь?

— Часа через два, максимум — три. Будьте наготове. Да, если они вдруг разделятся… ну, поедут разными дорогами, вы должны будете разделиться тоже. И я прошу тебя, Зурик — иди за девушкой.

— Расслабься, — сказал Зурик. — Со мной не сдохнет.

Из Перово я электричкой добрался до Трех Вокзалов, доехал по кольцу до Краснопресненской и, выйдя на поверхность, направился в зоопарк. Был уже час дня.

В зоопарке я несколько раз прошелся по Новой территории, поглядывая на унылое желтоватое строение террариума и ведущие к нему подходы. Честно говоря, старое здание, сделанное в виде горы с пещерой, нравилось мне куда больше, может быть, потому, что я видел его пару раз в глубоком детстве, но это, имевшее вполне казенный вид, лучше подходило для моих сегодняшних целей. Завершив рекогносцировку, я отправился обратно на Старую территорию и, подойдя к хозяйственным постройкам с грозной табличкой «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», зашел в неказистый сарайчик. Там было полутемно и пахло мышами. У маленького окна стоял грубо сколоченный стол, вдоль стены тянулась массивная скамья, в углу были свалены какие-то проволочные мотки и куски жести. В сарайчике никого не было.

— Тебе кого? — спросил сзади низкий недружелюбный голос. Я обернулся. На пороге, заслоняя солнечный свет, стоял низкорослый и коренастый мужик в темно-синем халате уборщика. В руках у него был какой-то деревянный ящик.

— Вас, — сказал я и шагнул к нему, вытаскивая из кармана удостоверение. В свое время я понаделал таких удостоверений великое множество и могу теперь представляться сотрудником по крайней мере двадцати различных организаций, среди которых есть и очень солидные. На этот раз я выбрал удостоверение корреспондента газеты «Московский комсомолец». — Я журналист, мне поручено написать очерк о работе простых служащих Московского зоопарка. Читаете нашу газету?

— Читаю, — неодобрительно ответил мужик. — Чего про нас писать-то? Ну, дерьмо скребем. Больше писать и нечего.

— Простите, — я улыбнулся как можно шире, — как вас зовут?

— Иван Михалыч, — буркнул мужик. — Скребем дерьмо, и все. Чего писать-то?

— Иван Михалыч, у меня к вам будет одна просьба… Мой редактор хочет, чтобы я денек поработал в качестве уборщика, помахал, так сказать, метлой. Как вы думаете, мы могли бы договориться, например, с вашим начальством? Да даже пары часов вечером хватило бы за глаза. А вы бы пораньше ушли с работы и… — тут я еще раз заговорщически улыбнулся и вытащил из сумки увенчанное винтовой пробкой горлышко «Столичной».

— А зачем, это, с начальством договариваться? — спросил мужик моментально изменившимся тоном. В глазах начало разгораться выражение неподдельного интереса. — Начальство, оно, знаешь… У него своих делов хватает. Это мы здесь дерьмо скребем, а они, знаешь, того… Так, ты говоришь, вечерком?

— Ага, — подтвердил я. — Часов так в пять или чуть попозже. Годится?

— Можно и пораньше, — с готовностью предложил Иван Михалыч. — А если спросит кто, говори, свояк мой, Михалыч, скажи, вместо себя поставил…

— Отлично, — сказал я, извлекая бутылку. — Но раньше не получится, мне еще в редакцию успеть надо. А такой вот вопрос, Михалыч: здесь инструмент какой-нибудь будет? Ну, там, метлы всякие, лопаты?

— А как же, — гордо ответил Михалыч, — и метлы, и лопаты, все чин-чинарем. Приходи, введу тебя, так сказать, в курс…

— Как полагаете, Михалыч, — я уже вполне комфортно чувствовал себя в роли нахального молодого репортера, появилась даже некоторая профессиональная развязность, — принести вечером еще такую красавицу?