Завещание профессора Яворского. Плата по старым долгам
Шрифт:
Олег оглянулся и увидел Мирославу. Она успела переодеться, очевидно, заезжала домой - на ней было свободного покроя платье с напуском на перехватывающий талию пояс. Голова повязана черной косынкой. В одной руке девушка держала полиэтиленовое ведерце с водой, в другой - мокрую тряпку. Она показалась Олегу другой, чем была в конференц-зале. Ничего вызывающего, настырного ни во взгляде, ни в манере держаться, даже ростом будто стала ниже.
– Подождите меня у ворот, - не глядя на него сказала Мирослава. Закончу уборку, это уже
Он ждал минут пять, не больше, но успел выкурить две сигареты.
Когда Мирослава подошла, сказал как можно неопределеннее:
– Кажется, раньше был другой памятник?
– Памятник тот же, - снимая с головы косынку и встряхивая густой копной волос, возразила девушка.
– Только положена мраморная плита и сделана надпись.
Она изучающе посмотрела на Олега, словно хотела понять к чему это он спросил, а затем добавила, казалось бы, без особой заинтересованности:
– Если у вас есть еще вопросы, перейдемте через дорогу, напротив инфекционной клиники есть скверик, а в нем скамейки, вы угостите меня сигаретой, а я постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
19
В сквере, напротив решетчатой ограды клиники, они присели на свободную скамейку. Олег угостил Мирославу сигаретой, предупредительно щелкнул зажигалкой, собирался и сам закурить, но девушка решительно отобрала у него сигарету.
– С вас хватит! У ворот, пока ждали меня, верно полпачки выкурили, от вас табачной фабрикой пахнет.
– Всего две.
– И достаточно. Поберегите здоровье, вы уже не мальчик.
Это было сказано без тени вызова, тоном уверенного в своем житейском опыте человека, равно как в праве поучать других.
Олег растерялся - разговор начался не так, как он ожидал. Возможно, Мирослава еще не определила своего отношения к нему. Вчерашний разговор по телефону велся в сдержанном тоне, в конференц-зале она не отметила его своим расположением, хотя тут надо учесть, что он противостоял ее кумиру. А вот у заводской проходной ее предупреждающее хмыкание удержало респектабельного вице-президента от некорректного выпада. Это отнюдь неосуждающее предупреждение и сверкнувшие веселыми искорками глаза, казалось бы, говорили: "Да ты, оказывается, свой человек". Однако переоценивать этот мимолетный эпизод не следовало. И сейчас Олег не знал, что подумать. Отметил только, что Мирослава не производит впечатление кокетки, легкомысленной особы - минимум косметики, из украшений только сережки, соблазны тела скрыты мешковатым платьем. Хотя при желании, можно их угадать. Но такого желания он не испытывал.
– Я слушаю вас, Олег Николаевич, - безуспешно пытаясь пускать дым колечками, прервала молчание Мирослава.
У Олега было, о чем спросить ее, но он не знал, как и с чего начать очень уж деликатной была тема, потому сказал выжидательно:
– Мне надо еще кое-что обдумать. Может, поступим так: вначале я отвечу на ваши вопросы, как мы договорились
– Хитренький, - искоса посмотрела на него девушка, - мне инициативу передаете. Хотите, чтобы я сразу явила свою дурость?
– Почему же дурость?
– Потому что самый идиотский ответ можно оправдать заданным вопросом. Так вот, должна огорчить вас: свои вопросы я уже задала в конференц-зале, не претендуя на оригинальность! Не я, так другие спросили бы о том же.
– Ответы удовлетворили вас?
– У проходной вы были более убедительны.
Чувства юмора ей было не занимать. Но именно поэтому не следовало расслабляться, особой доброжелательности к себе Олег пока не чувствовал.
– Вам импонирует грубость?
– Мне импонирует искренность, и в этой части можете рассчитывать на взаимность. Но это не значит, что я разделяю вашу позицию.
– С чем вы не согласны?
– С вашим главным тезисом: вы пытаетесь убедить высококвалифицированных рабочих, что их мастерство никому уже не надо и самое большее, на что они еще могут рассчитывать, - это клепание музыкальных шарманок.
– А вас не смущает, что ракеты с вашими высококвалифицированными начинками рвутся в так называемых горячих точках по всему миру?
– Пусть это смущает тех, кто продает их кому не следует. Оружие и армии придуманы не вчера. И мы с вами, при всем желании, не упраздним их.
– А у вас есть такое желание?
– Я не фантазерка и свои желания соотношу с реалиями. А реалии таковы, что объединение производило и будет производить необходимую стране продукцию.
Это были не ее слова, точно так же сказал бы Леонид.
– У Правительства на этот счет другое мнение.
– Вам сказал об этом премьер-министр?
– усмехнулась Мирослава.
– Я знаю о чем говорю: госзаказ на оборонку объединение уже не получит.
– Леонид Максимович добьется своего.
– Сомневаюсь. Леонид живет представлениями вчерашнего дня.
– Я живу тем же! А вчерашний день или завтрашний не торопитесь судить. Но о том, что вы говорили в конференц-зале, я сообщу читателям газеты без каких-либо комментариев.
– Вам поручили написать такую статью?
– У журналиста одно поручение: писать о том, что интересует читателей. Это будет не статья, но достаточно объемная информация.
– Надеетесь, что в таком виде ваша информация будет напечатана?
– Не надеюсь, знаю. Будет напечатана. В нашей многотиражке и в одной из областных газет.
– Даже в областной?
– Даже!
– Вы уверены?
– Бьюсь об заклад.
Ее самоуверенность стала раздражать Олега.
– Заклад на что?
– На себя! Против вашего извинения.
– В каком смысле на себя?
– опешил Олег.
– В нормальном и в соответствующей этому обстановке, - ухмыльнулась она.
– Условие устраивает?