Завещание с простыми условиями

Кроткова Изабелла

Я неопределенно пожала плечами.

— Ничего, тут красиво, только странного много.

— Что же тут странного? — удивилась женщина и слегка придвинулась. Я ощутила неприятный запах какой-то тухлятины.

— Да так… — Я решила не вдаваться в подробности.

Она придвинулась почти вплотную, коснувшись рукой моей куртки, и вдруг вскрикнула:

— Ой, чегой-то у тебя в кармане горячее такое, прямо руку жгет?!

Я посмотрела на карман.

— Да нет там ничего. Это вы сигаретой, наверно, неосторожно

ткнули…

Она пристально заглянула мне в глаза.

— Наследство получила? — вдруг попала она в самую точку.

— Откуда вы…

— Такие тут редко появляются. Только если наследство получат…

Мне показалось, что она сделала ударение на словах «такие» и «наследство».

— Какие «такие»? — насторожилась я и сделала попытку отодвинуться. — Я что, какая-то особенная?..

Но женщина ничего не ответила.

Я затянулась и опять посмотрела в небо.

— А там где жила? — опять спросила невесть откуда взявшаяся собеседница.

— Где там? — не поняла я.

— Ну ТАМ — на другом краю моста.

— Какого моста?..

Она опять ничего не ответила. Мне стало неуютно. От нее веяло чем-то жутким. Я хотела встать и уйти, но какое-то неясное чувство удержало меня на месте.

Баба меж тем сообщила:

— А я раньше жила на Старореченской, дом девять. Меня Света зовут.

Она сделала паузу, явно ожидая ответа.

— Марта, — нехотя представилась я.

Я вспомнила этот дом. Там снимала комнату моя институтская подружка.

— У меня в этом доме подружка жила, — решила я оживить странный разговор общими воспоминаниями.

— В какой квартире? — прищурилась баба.

— В тридцать первой.

— У Аллы Иванны? — проявила она осведомленность.

Я припомнила, как звали старушку-хозяйку. Точно, Алла Ивановна.

— А когда снимала? — не на шутку заинтересовалась Света.

— Четыре года назад. В девяносто девятом году.

— В девяносто девятом? Да, помню, жила у нее какая-то девочка. Невысокая такая, волосы темные, вьющиеся…

Она довольно точно описала мою однокурсницу.

После чего беседа опять зашла в тупик.

— А вы как сюда попали? Тоже наследство получили? — спросила я ради приличия.

Мне было абсолютно все равно, как она сюда попала.

— Нет, — ответила она, — я не наследница. Я — наследодатель.

Фраза прозвучала странно. Получается, ты либо наследница, либо наследодатель.

— Третьего не дано, — эхом отозвалась женщина.

Мне стало совсем жутко.

— Как это не дано? — вступила я в глупый спор. — Тысячи людей никому не оставляют никакого наследства и сами ничего не наследуют!

— Только не здесь… Только не здесь, — зашептала она.

Я решила, что пора закругляться.

— Извините, — сказала я, поднявшись, — было приятно познакомиться, я бы еще с удовольствием посидела, но меня ждут.

Света

не выразила никакой реакции. Я одернула куртку и зашагала к выходу.

— Умерла ведь Алла Иванна-то… — раздалось в спину.

Я обернулась.

— Умерла?.. Давно?..

Из-под надвинутого на лицо капюшона Света вперила на меня свои бесцветные глаза.

— Давно уж, лет десять назад.

Я остолбенела.

— Как это, лет десять назад?..

— Щас точно скажу, — принялась она подсчитывать что-то в уме, — как раз ее сын из армии в сентябре вернулся, а в ноябре она умерла. В девяносто втором году.

— Да как же это может быть? — горячо возразила я. — Если Надя снимала у нее комнату в девяносто девятом?..

— Как это не может быть?! — окрысилась наследодатель Света. — Когда все соседи ее хоронили?! Я прекрасно помню, это было в ноябре девяносто второго года. А сын ее еще раньше умер, в девяносто первом.

— Это какой сын умер в девяносто первом? Который в девяносто втором из армии вернулся? — уточнила я. У меня возникло смутное ощущение, что я нахожусь в сумасшедшем доме.

— А какой же еще? — вскинулась Света. — У нее один сын был, Юрка.

Главное, что я вспомнила и этого Юрку — когда изредка заходила к Наде, он орал из зала:

— Эй, девчонки, идите сюда телевизор смотреть, нам с баб Аллой без вас скучно!

Да я его видела на прошлой неделе возле пивной!..

— Похороны у Юрки пышные были… По сорок рублей с каждой квартиры собирали! — вздохнула Света.

Не прощаясь, я кинулась со стадиона прочь.

Мимо аптеки, конфетной фабрики, книжного магазина, башни с часами и супермаркета, забыв про ногу, я бежала так быстро, что только вывески мелькали перед глазами.

Ну и ну! Ну и привел Господь встретиться!..

У остановки я замедлила шаг.

Внезапно мне снова, как утром, как вчера вечером, после мучительного поиска лестницы, нестерпимо захотелось уехать отсюда, вырваться из этого непонятного, мрачного, скорбного места, хоть ненадолго… Может, Оксанка уже приехала от матери? Сейчас я ей позвоню и договорюсь о встрече; посидим в кафе, поболтаем… Сколько сейчас времени?..

Доставая телефон, я вдруг заметила, что сумрак стал быстро сгущаться и наползать со всех сторон; день угасал прямо на глазах, как настольная лампа с регулятором света. В домах начали один за другим вспыхивать окна. Башенные часы громко и внятно пробили восемь.

Восемь вечера!

Рука, роющаяся в сумке, замерла, и сама я, наблюдая за нереальностью происходящего, встала, как парализованная.

Я думала, что выброшу портрет, и все изменится, но ничего не изменилось. Странные люди, странные магазины, странное время, которое то сжимается, то растягивается, день, который ни с того ни с сего оборачивается ночью, минуя естественный закон природы…