Завещание с простыми условиями
Шрифт:
— Что? — наклонившись ко мне, переспросил Корсаков.
— Портрет… — пролепетала я.
— А-а, — распрямился он обратно, — значит, портрет. Лес шелестел, мост скрипел… Так?
Я кивнула.
— Уж не из-за этого ли вы выкинули сие бесценное произведение искусства с балкона, едва не размозжив голову вашему покорному слуге?
— Как?..
Я же смотрела вниз — там не было ни души!
— Да-да, я как раз шел вас навестить. Слава богу, портрет не долетел до земли, а упал на мягкое одеяло,
Он опрокинул в себя остатки напитка. Я сделала то же самое. Он тут же налил по второй.
Волшебная жидкость заставила кровь быстрее бежать по жилам. Мне вдруг стало горячо, весело, в груди заклокотали страсти, или, как говорил сосед-слесарь с улицы Некрасова — страстя. Я радостно заулыбалась.
— И уж не скажете ли вы мне, милая фройлейн — что вот из-за этого, из-за собственного злоупотребления сим весьма благородным, заметьте, напитком, вы готовы покинуть такую роскошную, не побоюсь подчеркнуть, аристократическую квартиру, так сказать, ваше родовое гнездо с богатым прошлым и, смею надеяться, будущим?
Он так сложно составил свое предложение, что еле-еле из него выпутался.
Достойно же его закончив, подмигнул мне.
— Ну?
Я выудила из туго набитой пачки сигарету и с удовольствием закурила.
Еще чего! Я буду полной дурой, если откажусь от наследства!
Абсент разливался по жилам. Я потеряла всякий страх.
— Согласитесь, это было бы просто малодушием с вашей стороны!
Соглашаюсь. Более того, сейчас я даже не могла поверить, что собиралась это сделать. Меня передернуло от негодования на саму себя. Нельзя так потакать своей слабости и глупости!
(«Выпив, я рассудил трезво…»)
— Молодец! — похвалил меня начавший двоиться Корсаков, наливая следующую порцию. — Итак, завтра с утра — прямиком в банк за деньгами.
Сквозь монотонный монолог адвоката на краткий миг откуда-то вдруг пробился звенящий ангельский голос и успел шепнуть:
«Ты совершаешь ошибку!»
Но я уже не слышала ничего, кроме слов «в банк за деньгами».
— …Не бог весть какая сумма, конечно…
Ну нет, тут я не согласна. Сумма просто астрономическая!
— Видите ли, многоуважаемый Вильгельм Карлович не имел привычки копить деньги, жил, так сказать, для себя… Так что уж не обессудьте.
Я приставила бокал к глазу и сквозь него посмотрела на расплывающуюся комнату. Она приобрела мягкие очертания и приглушенные оттенки. Меня начало клонить в сон.
— Вам следует одеваться соответственно своему положению, — забубнил в уши навязчивый голос адвоката. — Эта ваша нелепая курточка… Позвольте выкинуть ее в мусоропровод?
— Нет! — проснулась я. — Нет, не надо. Я… я выброшу ее сама, когда куплю что-нибудь другое.
Мне
— Вам желательно все же ознакомиться с завещанием. Некоторые пункты…
Я со стуком уронила голову на стол.
— Фройлейн Марта!
Я с трудом оторвала голову от стола, и, отхлебнув из протянутого бокала, стала оправдываться:
— Простите, я просто… ужасно хочу спать. Так получилось, что я провела ночь на лестнице…
— В подъезде?!
— Нет, на лестнице на второй этаж. Я… я там упала. И заснула…
— О-о! И она еще якобы не знает, кто выпил полбутылки абсента! — волной нахлынул на меня со всех сторон раскатистый смех адвоката.
— Но вы, я смотрю, и сами не прочь выпить, — слабеющим голосом возразила я, отмахиваясь от громких раздражающих звуков.
— Я, смею заметить, пью только в хорошей компании. А в хорошей компании не выпить — грех!
Сон неуклонно продолжал меня одолевать.
— Вы не сочтете за дерзость, если я немедленно вас покину и отправлюсь спать? — заплетающимся языком испросила я разрешения у Корсакова, стараясь соответствовать его манере изъясняться.
— О нет, нисколько, дорогая фройлейн. Я и сам уже собирался уходить. — Он согнул руку в локте, вследствие чего из-под рукава плаща показались дорогие часы в оправе из белого металла. — Однако, время!
Корсаков поднялся.
— Ну что же, мне пора. Я рад, что сумел убедить вас не совершать скоропалительных поступков…
И он уверенным шагом направился к двери. Я, спотыкаясь, поплелась за ним.
— Всего доброго, Марта Вильгельмовна, — галантно произнес он, снимая шляпу с оленьих рогов и водворяя на голову. — Я вам позвоню.
Корсаков взялся за ручку двери.
Я подумала, что сейчас он скажет что-нибудь, типа: «Низко кланяйтесь от меня вашей матушке, Виктории Димитриевне», но, видимо, он исчерпал свое красноречие, описывая мое незавидное житье в квартире с многочисленной родней будущего мужа. Поэтому он просто коротко кивнул и вышел из прихожей.
Я заперла за ним дверь, с трудом разлепляя смежающиеся веки, подобрала с пола баул с вещами и потащилась с ним на второй этаж, в спальню, как выяснилось, в итальянском стиле.
Сон прямо-таки валил с ног. Я быстро разделась и залезла под одеяло.
Молодец все-таки Корсаков! Отговорил меня от такой глупой мысли! — успела подумать я, прежде чем бог грез и сновидений Морфей заключил меня в свои объятия.
ГЛАВА 10
Утром я первым делом позвонила главному редактору Андрею Даниловичу Булатову и, сославшись на неотложный визит к стоматологу по причине острой зубной боли, отпросилась с работы на два часа.