Завещание Якова Брюса
Шрифт:
— У окна поставьте! — засуетилась Настя, бестолково кружа около послушниц, а на самом деле пробираясь к выходу, который преграждала лишь одна сестра Белова. — Наверное, левее, нет, правее…
Резко отпрянув, девушка сделала вид, что споткнулась, схватилась за корзинку с нитками и выдернула из рук монахини. Под ахи и охи мотки радугой рассыпались по полу. Ольга лишь сверкнула глазами, точь-в-точь, как брат, да плотно сжала губы, наблюдая за всей этой суетой.
— Ой, горе то! Вот я неуклюжая! — запричитала
— Ах ты! — донеслось из-за двери. — Обманщица проклятая! Все сюда!
Но девушка уже торопливо шептала заклинание тишины, которое читала совсем недавно в книгах Бутурлиной. По мере того, как Настя торопливо проговаривала слова, голоса монахинь, запертых в комнате, становились все глуше.
Закончив с заклинанием, Настя выдохнула и утерла пот, выступивший на лбу, обеспокоенно посмотрела за окно, пытаясь угадать, сколько еще есть времени до того, как в комнату придут и обнаружат, что пленница ускользнула.
В голове шумело, а сердце тревожно стучало в груди.
Настя тряхнула головой и решительно оттолкнулась от стены. Каждый миг был слишком дорог. В любой момент пропажу могли обнаружить, а уж тогда второго шанса никто не даст. Стараясь выглядеть спокойной, девушка направилась по коридору к темнеющим впереди дверям.
За ними оказалась трапезная. Огромное помещение, заставленное длинными столами и скамьями, сейчас было пустым. Одинокие шаги гулким эхом отдавались под сводами, заставляя девушку вздрагивать и испуганно озираться.
Настя прошла между столами, дрожащей рукой взялась за дверное кольцо. Скрип петель показался очень громким. Девушка даже зажмурилась. Дыхание перехватило, а в голове зашумело.
В своем воображении Настя уже видела, как двери в трапезную распахиваются, и монахини вбегают в трапезную. Но было тихою приоткрыв глаза, девушка обнаружила, что так и стоит у двери, судорожно вцепившись в дверное кольцо, которое буквально оплавилось под ярко сияющими пальцами.
Настя быстро разжала руку, на металле все-таки остались вмятины.
— Господи, вот чего я боюсь? — прошептала девушка. — Лишь бы не убить никого и не покалечить!
Несколько раз выдохнув, чтобы упокоиться, Настя все-таки вышла на монастырский двор. Монахини уже закончили прополку, и теперь возвращались в кельи. Понимая, что спрятаться среди них не удастся, девушка медленно направилась к воротам, все еще надеясь, что сможет покинуть обитель, не привлекая особого внимания. Путь ей преградила привратница.
— Ты куда? — дородная женщина строго посмотрела на юную послушницу и ее глаза буквально распахнулись от изумления.
Холодок
— Где блаженная? — голос прозвучал, как удар кнута.
— В комнате.
— Она жива?
— Да. Дай мне уйти, и я не причиню вреда, — потребовала Настя, пальцы вновь заискрили, Сила взметнулась, освобождая хозяйку от подчинения чужой воли.
Привратница фыркнула и покачала головой.
— Нет. Возвращайся в скит. Добровольно. Прими свою судьбу.
— Это не моя судьба! — пылко возразила девушка.
Взгляды скрестились. Воздух вокруг ведьм начал сгущаться.
— Здесь святая земля, — усмехнулась привратница. — учти это, ведьма!
Настя и сама чувствовала, что Сила то и дело ускользает, словно кто-то забирал её, тогда как сияние вокруг привратницы становилось все сильней. Это она, вдруг поняла Настя, это привратница, когда-то бывшая ведьмой, сейчас с помощью амулетов вытягивала Силу.
Девушка знала, что на святой земле долго не выстоит, к тому же две стоящие у ворот друг напротив друга фигуры, привлекли внимание остальных монахинь.
Пока они держались поодаль, с опаской и любопытством рассматривая двух ведьм, полускрытых искрящимся туманом, но Настя была уверена, что потом страх отступит. О том, что может быть потом, девушка предпочла не задумываться. Она еще раз взглянула на привратницу, за которой виднелась заветная дорога, вскинула руки. Сила взметнулась волной, но рассыпалась о амулеты. Монахиня усмехнулась и торжествующе протянула руки к девушке, намереваясь схватить,
— Анастасия! — темный вихрь вдруг ворвался в скит, едва не сбив привратницу с ног.
Та едва успела отскочить, чтобы не попасть под копыта гнедого коня.
— Саша! Левшин! — радостно закричала девушка, хватаясь за протянутую руку. Левшин нетерпеливо дернул, девушка охнула, буквально взлетая вверх.
— Стойте! Держите их! — раздалось из скита.
Сестра Белова, запертая Настей в комнате, смогла все-таки ослабить заклинание.
— Держись, — предупредил Левшин, пришпоривая коня.
Гнедой рванул вперед, лука седла больно врезалась в живот, и Настя прикусила губу, сдерживая стон.
— Остановите их! — неслось вслед беглецам.
Кавалерист пригнулся к шее коня, удерживая болтающуюся, точно османская пленница, поперек седла Настю. В два прыжка гнедой вылетел за ворота и помчался по дороге, звонко стуча копытами по истоптанной земле.
Дышать вдруг стало легче, точно тяжелый груз свалился с плеч, Настя ощутила, как к ней возвращается Сила. Лука седла болезненно врезалась в ребра, и девушка вскрикнула. Левшин бросил поводья, подхватывая её за талию и ловко приподнимая.