Завещание змееносца
Шрифт:
– Со мной.
– Что значит, с тобой?!
– Это трудно объяснить… Кольцо всегда со мной, даже если сейчас его нет.
– Ладно. Хочешь пить?
– Да.
Холодные ладони покинули лицо Миссела. Сразу же вернулась пульсирующая боль в запястьях и острое жжение в опустевшей глазнице. Впрочем, боль уже терпима – в отличие от мысли, что часть стихии ушла навсегда, и половина души мертва.
– Распорядись, чтобы его напоили, – сказал Мюрр Бовенару.
– Я его лично напою… кровью! – взбрыкнул тот. – Продолжим пытку.
– Зачем? – удивился Мюрр. – Он уже ответил на все вопросы.
– Кому нужны вопросы! – усмехнулся Бовенар. – Давай, а? Будет весело, вот увидишь.
– Я обещал ему легкую смерть, – напомнил Мюрр.
– Кто ж выполняет обещания, данные дейву? – Бовенар издевательски захохотал. – Не будь занудой! Когда еще представится случай так повеселиться?
– Без меня, – сухо сказал Мюрр. – Делай, что хочешь, только следи за оковами и Короной. Если он вырвется, тебе несдобровать.
Бовенар скорчил рожу, повернулся к Мисселу и подмигнул с дурашливым весельем:
– И без него обойдемся, не так ли?
6
Мюрр вышел из камеры, плотно прикрыл дверь и неспешно двинулся по пустому, освещенному факелами коридору, что-то бормоча себе под нос, будто высчитывая:
– Пятьдесят ударов сердца на панику. Пятьдесят на отчаяние. Десять на ненависть. Нет, Песчаному Духу хватит и пяти… Еще десять на то, чтобы взять себя в руки и принять решение. Предположим, сто на подготовку. Или больше? Нужно еще улучить момент… Ну, пускай сто… Итого… Так… Нужно подождать.
Он ускорил шаг, поднялся по лестнице на один пролет и скрылся за потемневшей от времени прочной дубовой дверью.
…Песчаный Дух с трудом разжал зубы и сплюнул солоноватую кровь. Бовенар еще дергался и хрипел, зажимая рукой разорванную шею, но жить ему оставалось считанные мгновения. Миссел снова сплюнул. Добить бы гада, да времени нет.
Постанывая от немилосердных ударов Короны, Песчаный Дух подошел к ведру, упал на колени и принялся жадно выхлебывать воду, разом опустошив емкость на треть. Затем опустил в воду пылающие распухшие запястья, стараясь хоть немного унять боль. Конечно, сломанные кости срастутся довольно быстро – через пять-шесть дней, но руки-то ему нужны сейчас! Без них невозможно удержать меч или нож, в общем, то, что могло бы послужить оружием. Миссел тряхнул головой. Он справится и так – без оружия, без рук, на одной лишь воле. Вон с Бовенаром он разделался с помощью зубов – так велика была его ненависть к палачу сына!
Песчаный Дух покосился на хрипящего амечи. Живуч, паскуда. А как воин слаб, хотя палачи редко бывают хорошими воинами – они любят истязать, а не сражаться. Впрочем, Эрхал – хороший воин и в тоже время палач. Да, бывает и так. Что говорить, все они твари, эти амечи, неважно воины или палачи. Миссел презрительно сплюнул на бьющееся в конвульсиях тело. Может, добить? А ну его, скоро сам загнется от потери крови. А пока пусть помучается, мразь, вспомнит Хаала!
Ладно, что делать дальше? Бежать? Но далеко ли он уйдет, без оружия, без магической силы, да еще с Короной на голове. При каждом движении боль будет усиливаться, пока не станет совсем невыносимой. Но в одиночку Корону не снять. Придется бежать так.
Песчаный Дух подошел к двери и прислушался. Вроде тихо. Самонадеянные амечи даже не догадались выставить стражу. Миссел протянул руку, желая открыть дверь, и тут же спохватился – переломанные запястья делали подобное невозможным. Опять накатило отчаяние – ну, куда он лезет, одноглазый, без своей магической силы, практически без помощи стихии и даже без рук! На что он такой годен! На многое, тут же одернул себя Миссел. На многое. Доказательство – булькающий кровью Бовенар на полу. Рук нет – а зубы на что? Песчаный Дух ухватился зубами за медную перекладину дверной ручки, ощутил под языком холод металла и невольно содрогнулся, вспомнив ледяную иглу в своей глазнице. Зажмурился, переживая ужас заново, но быстро справился с собой. Нет. Так нельзя. Все сопли потом, когда он выберется и сообщит дейвам о заговоре. Тогда еще будет время пожалеть себя. А сейчас…
Песчаный Дух потянул дверь, стараясь совладать с накатывающейся слабостью – Корона Абира по-прежнему наказывала болью за любое движение, за вздох, за легкий взмах ресниц. Силы Миссела таяли с каждым ударом сердца. Тяжелая дубовая громада поддавалась с трудом, зубы скользили, соскакивая с медной ручки, отполированной ладонями палачей.
Слух уловил слабый шум снаружи: бряцание металла, голоса… Миссел отчаянно вцепился в ручку зубами. Потянул. В образовавшуюся щель просунул ногу, надавил. Дверь натужно скрипнула, и Песчаный Дух вывалился в коридор. Пламя ближайших факелов всколыхнулось, заметалось из стороны в сторону – приоткрытая дверь создала сквозняк. По стенам заплясали тени. Мгновение Миссел испуганно смотрел на них, прислушиваясь. Шум приближался. Он доносился с лестницы. Оставался только один путь – прямо по коридору и за угол.
Миссел побежал, неловко держа навесу переломанные кровоточащие руки и оставляя за собой две цепочки кровавых следов…
8
Бовенар был еще жив, когда две фигуры склонились над ним.
– Да, смерть очень редко бывает мгновенной. Живым существам требуется много времени, чтобы умереть, – сказал Мюрр, равнодушно разглядывая агонизирующего царя Кротаса.
– И чего ты ждешь? – недовольно откликнулся его спутник, в котором Аль и Эрхал безошибочно признали бы того, кто именовал себя Творцом. – Скорее спаси его.
Повелитель Холода лениво протянул руку к Бовенару так, будто собирался скатывать между пальцами ниточку.
– Мюрр, он не должен умереть! – повысил голос Творец.
Повелитель Холода пошевелил пальцами, завязывая невидимый узелок, потом еще один. Бовенар перестал хрипеть, глаза приняли осмысленное выражение, но смерть все еще стояла за его плечом. Мюрр застыл неподвижно, словно раздумывая, надо ли продолжать.
– Мюрр!!! – взревел Творец. – Он нужен мне живым!
– Да ладно, не орите. – Повелитель Холода быстро стал вязать одному ему видимую вязь. – Вот и все. – Он взял ведро с остатками воды и окатил лежащего Бовенара.
– Сдурел?! – взвился тот.
– Вот видите, он жив, ваше приказание выполнено, – с усмешкой сказал Мюрр Творцу. – Даже шрама нет. Шея целехонька.
– Но мне все еще больно, – поморщился Бовенар, потирая мокрую шею.
– Я не дал тебе умереть, а снять боль ты можешь и сам, – отрезал Мюрр и повернулся к Творцу. – Если я вам больше не нужен, пойду отдыхать.
– Иди. Мне тоже пора.
Бовенар обиженно насупился. Тоже мне, союзники! Равнодушные сволочи и больше никто! Он едва не погиб, а у них не нашлось даже слов сочувствия. Ну, ничего! Мы еще сочтемся! Обязательно сочтемся!…