Завещание змееносца
Шрифт:
Сад же был для Должников очень важным символом, бережно хранимой и лелеемой реликвией. Каждое поколение Должников сажало новые деревья. В день своего восемнадцатилетия они собирались в саду с саженцами и лопатами в руках и проводили веселый, шумный обряд, во время которого нарекали посаженные деревья именами. Они украшали сад разноцветными ленточками, флажками, гирляндами, а потом запускали купленные у магов красочные фейерверки.
Посаженные собственными руками яблони имели для Должников особый смысл – это был единственный след, который они могли оставить после себя на земле. Должники не имели права иметь детей, любимую, друга – даже среди самих Должников. Ручные зверюшки и те находились под запретом. И Должники выплескивали всю нерастраченную нежность и привязанность на свои яблоньки. Мальчишки заботились о деревцах, как о живых существах. Частенько разговаривали с ними. Поверяли им свои мысли и тайны…
Миссел вслед за Наставником вышел на освещенный тусклыми масляными фонарями двор, кивнул в сторону темной громады сада:
– Олаф, давайте-ка сначала прогуляемся там.
– Тогда нужно взять фонарь. Подождите, я быстро.
– Не надо.
Песчаный Дух развел руки в стороны. Тотчас над садом замерцали приглушенные зеленовато-фиолетовые сполохи. Они светили вроде и неярко, но глаза с легкостью различали каждое дерево, каждую травинку.
Миссел в сопровождении Олафа углубился в сад, с интересом разглядывая деревца, на каждом из которых висела яркая ленточка с именем. На некоторых деревьях кроме ленточек висели красочные гирлянды, стеклянные бусы или лежали игрушки, а под одной из яблонь Змееносец увидел раскрытую книгу.
– Кто-то из мальчишек забыл? – поинтересовался Миссел и потянулся, чтобы поднять книгу с земли.
– Нет, не трогайте! – поспешно остановил его Наставник. – Это яблоня Керля. Он утверждает, что она любит читать, только не умеет переворачивать страницы, поэтому Керль каждый день оставляет книгу раскрытой на новой странице.
– Вот как? – Миссел неопределенно пожал плечами и насмешливо указал на лежащего под соседней яблоней тряпичного дракончика. – А эта яблонька, вероятно, любит играть?
Наставник укоризненно взглянул на Змееносца.
– Вы напрасно иронизируете. Поймите, для Должников эти яблоньки заменяют друзей, возлюбленных, в общем, всех тех, кого у них нет, и никогда не будет. В этих яблоньках воплощены их мечты. Вот, например, это дерево с игрушкой посажено Колем. Он очень любит детей. Из него вышел бы прекрасный старший брат или отец. А вот то дерево с бусами Дея. Он жуткий ловелас и в свои двадцать с небольшим знаком уже с большинством смазливых девиц города, не говоря уж об интаках. Свою яблоню он зовет Тоей, и для него это не дерево, а женщина – та единственная, которую ему не суждено встретить.
– Вот как, – повторил Миссел и осторожно взглянул на Наставника. – Похоже, у всех Должников… как бы это помягче сказать… немного расшатана психика.
– Естественно. А вы чего ждали? Они лишены всего, что есть у нормальных людей. Более того, с моей помощью они превратились в оголтелых фанатиков конкретной идеи, одной единственной цели – во что бы то ни стало выполнить отданный им Приказ. Естественно, они не могли остаться нормальными. Хотя… – Олаф замялся.
– Что? – заинтересовался Миссел.
– Взгляните сюда. – Наставник указал на лишенное каких-либо украшений и посторонних предметов дерево. – Это яблоня Аля.
– И что? – не понял Змееносец.
– Это дерево безымянное. Видите? На нем нет ленточки с именем.
– Вы хотите сказать, что Аль не одушевляет свое дерево?
– Да. Для него, единственного из Должников, это самое обычное дерево. Вы знаете, когда я рассказал Должникам про обычай давать имена деревьям, Аль очень удивился и спросил: «Зачем? Разве дереву нужно имя?».
– И что вы ответили? – поторопил Миссел.
– Что это нужно не дереву, а самому Должнику. Аль задумался и молчал все время, пока сажал свою яблоню, пока остальные Должники по очереди нарекали саженцы именами. Когда очередь дошла до него, я спросил, какое имя он выбрал. И Аль ответил: «Дерево. Я назову дерево деревом, можно?»
Миссел хмыкнул:
– Забавный парнишка.
– Да. Он видит и воспринимает вещи такими, какими они являются на самом деле, а не кажутся таковыми… Знаете, был такой случай. Я обучал мальчишек ремеслу палача, учил правильно наносить удар топором так, чтобы одним махом отрубать голову…
Олаф замолчал.
– И что? – поторопил его Миссел.
– Главным в том обучении был вовсе не удар…
– Я понимаю, – перебил Змееносец. – Вы приучали мальчишек к мысли об убийстве по приказу.
– Да… Вот и Аль так сказал в тот день… Я прочитал мальчишкам лекцию о долге и чести, красочно доказал, что палач, как и солдат, сильно отличается от преступника-убийцы, потому что выполняет приказ, действует во благо людей и восстанавливает справедливость, а преступник-убийца ищет только личную выгоду. Короче, говорил долго и убедительно. Должники слушали, верили и на глазах проникались. Все, кроме Аля. После урока он подошел ко мне и спросил: «Если волка назвать коровой, тот начнет давать молоко?» «Нет, конечно, – удивленно ответил я, – неважно, как и что называть, важна суть вещей». «Вот и я так думаю, – кивнул Аль. – Убийцу как не назови, он так и останется убийцей».
Миссел несколько мгновений молчал, обдумывая, потом спросил:
– А в остальном? Олаф, что еще вы можете сказать о нем?
Наставник замялся.
– Видите ли, Аль – мое поражение, правда, единственное. Мне так и не удалось до конца превратить его в фанатика. Он послушен, управляем, но, в отличие от остальных, имеет собственное мнение и пытается действовать так, как считает нужным.
– Вы хотите сказать, что он не выполняет ваши приказы? – нахмурился Змееносец.
– Выполняет, но очень по-своему. Например, когда в первый раз он взял в руки топор палача…
Олаф остановился, задумавшись. В тот день он был почти уверен, что Аль откажется отрубить приговоренному голову, но ошибся – казнь свершилась быстро, удар нанесен умело. Наставник было решил, что Аль смирился – стал подобен всем остальным Должникам – не рассуждающим, послушным орудием чужой воли, но все оказалось несколько иначе…
Наставник узнал, что Аль после казни тайно провел собственное расследование, выясняя, был ли казненный и в самом деле виновен. К счастью, приговоренный и впрямь оказался настоящим зверем. С виду добропорядочный гражданин, торговец зеленью, верный муж и отец семерых малышей, он похищал соседских детей, насиловал, убивал, а трупы сжигал и удобрял их пеплом свои грядки. Поймали его сами соседи. Кто-то заметил, что только в одном доме до сих пор не пропадал ни один ребенок – в доме зеленщика. А после каждого случая пропажи ребенка, на огороде зеленщика появлялась свежевскопанная грядка. Раскопав ночью его огород, соседи обнаружили детские кости…