Зависимость

Paine Tom

– ладно, я вас услышал, подумаю об этом в свободное от свободного времени.

– договорились, – улыбнувшись, сказал Горский, после чего встал со стула и протянул руку Андрею, – не буду больше отнимать у вас времени. Встретимся завтра.

– добро, – ответил Андрей, пожав руку Горскому.

Горский подошел к двери кабинета, окинул его еще раз своим взглядом и, улыбнувшись, вышел из кабинета.

***

Окрестности дома Горского

На улице уже стемнело, когда Горский возвращался в дом, который

он арендовал. Частный сектор, в котором был расположен этот самый дом, был практически не освещен. От одной из центральных улиц к дому Горского вела извилистая дорога, которая проходила через несколько переулков. Путь был еще осложнен и тем, что на территории частного сектора не было заасфальтированных дорог, а дожди, которые прошли несколько дней назад, сильно разбили дорогу, которая превратилась в грязевую ванну.

– черт меня дернул до участка отправиться пешком, есть же машина! В крайнем случае надо было такси вызвать! Жаль мне эта идея не пришла до того, как я уже прошел половину пути, – негромко, словно шепча себе поднос, говорил Горский, продолжая пробираться к дому, – ну все, ботинки на выброс, утонули они в этом грязевом болоте, да и штаны в целом туда же. Как же я скучаю по Москве.

Пройдя еще немного, Горский оказался в нескольких десятках метров перед забором своего нового временного дома. Остановившись перевести дыхание, Горский почувствовал, что кто-то за ним следит. Словно тяжелый взгляд блуждал по его спине. Сделав глубокий выдох с некой долей страха, Горский медленно обернулся. Увидев в нескольких метрах от себя темную фигуру, Горский запаниковал, а в его голове разрывались громкие крики от страха.

Горского сковал страх, и он продолжал смотреть на фигуру, не сумев сказать и слова. Неожиданно фигура начала приближаться к Валерию. Крики в голове Горского усиливались, как и его страх. Фигура остановилась в полуметре от Горского и, протянув вялую руку, словно тряпочку, произнесла:

– добрый вечер, Валерий Иванович. Это я Ваня, не пугайтесь.

– Иван Мошков, это вы что ли?

– да.

– господи, напугали вы меня, конечно. А что вы здесь делаете?

– на работе люди говорили, что Дмитрия Ланского убили. Я испугался, вдруг меня тоже убьют, – испуганным голосом сказал Иван.

– с чего вы это взяли? Вы что-то знаете или видели?

– ну я подумал, я же с ним общался на собрании, вдруг кого-то из нашей группы тоже убьют, меня или Татьяну или еще кого.

– не бойтесь, Иван, то, что произошло с Дмитрием, конечно, печально, но я сильно сомневаюсь, что вас могут убить за то, что вы были просто с ним знакомы. Тем более, судя по его репутации, его весь город знал, – с долей иронии ответил Горский.

– а Татьяну?

– и ее тоже. Хотя с ней посложнее будет, – задумчиво ответил Горский.

– в смысле? – испуганно спросил Иван.

– Иван, пообещайте мне, что вы не расскажите никому то, что я вам сейчас расскажу?

– даже маме?

– даже ей.

– мама запрещает ей врать.

– но ради Татьяны вы готовы ей просто не говорить, не врать.

– хорошо, – ответил Иван, кивнув головой.

– может зайдем в дом, и я вам там все расскажу, а то

у меня уже все ноги промокли.

– мама запрещает заходить в дома к чужим людям.

– ладно, давайте здесь. Татьяну обвиняют в убийстве Дмитрия Ланского, и она сейчас в отделении полиции находится до выяснения всех обстоятельств.

– нет! Нет, нет! – стал говорить Иван и при этом вертеть головой.

– не волнуйтесь, Андрей Сотников, который тоже приходил на наше собрание, занимается этим делом, и он, я уверен, выяснит правду, и Татьяну отпустят, – сказал Горский спокойным голосом, взяв за плечо Ивана. Как только рука Горского коснулась Ивана, тот в ту же секунду успокоился и посмотрел Горскому прямо в глаза. От абсолютно стеклянного и хладнокровного взгляда Ивана Горскому стало слегка не по себе, но он не придал этому внимания.

– а завтра состоится собрание группы? – вновь дрожащим голосом спросил Иван.

– кстати, об этом, я как раз собирался всех обзванивать. Завтра собрание состоится, но для того, чтобы на нем присутствовали все, я договорился, чтобы нам его провести в отделении полиции в кабинете Андрея Сотникова, для того чтобы и Татьяна тоже смогла присутствовать. Ей сейчас необходима наша поддержка.

– это хорошо, я скажу маме, чтобы она меня отпустила.

– а она вас ко мне тоже отпускала? – заинтересованно спросил Горский.

– нет, мама не знает, что я здесь.

– вы ее обманули, получается?

– нет! – громко и с долей злобы ответил Иван, после чего, снова смягчив голос, продолжил, – я просто возвращаюсь домой через эти улицы. Маме я не вру.

– хорошо, вы молодец. Врать нехорошо, – сказал Горский, после чего хотел положить руку на плечо Ивана, но, вспомнив предыдущую попытку, передумал и убрал руку обратно в карман, – так вот, Иван, завтра в семь вечера встречаемся у полицейского участка, который в центре находится.

– а он у нас один.

– ну вот тем более я так понимаю, вы знаете, где он. Все соберемся и пройдем в кабинет Андрея. Кстати, у вас все в порядке? Никто не обижает?

– на работе хорошо, все добрые и улыбаются, – с улыбкой ответил Иван.

– а дома как? Все хорошо? С мамой не ругаетесь?

– извините, мне уже пора идти, а то мама меня ждет. До завтра, Валерий Иванович, – сказал Иван, слегка скукожившись, пытаясь уйти от вопроса Горского.

– кстати, Иван, а откуда вы узнали. где я живу?

– мне Сергей Павлович ваш адрес дал.

Услышав ответ Ивана, Горский слегка призадумался, после чего отправился в дом, пройдя через калитку забора. Еще долгое время вечера его не отпускали сомнения, говорил ли он, где живет, Меньшову.

Глава 4

Утро понедельника у Эдуарда Фридмана началось как обычно в суматохе и бесконечных делах. Ближе к обеду он любил зайти в привычный для него магазин, который находился недалеко от его дома набрать продуктов и пойти домой готовить, а потом и употребить свой обед. И в этот понедельник он не стал изменять своим правилам и, освободившись от утренних дел, предварительно зашел в магазин.