Завтрак для чемпионов, или Прощай, черный понедельник
Шрифт:
Когда по радио сообщили, что прошел ураган в Техасе, Двейн вслух сказал: «В Техасе».
Потом он услышал, что мужья тех женщин, которые подверглись насилию во время войны Индии с Пакистаном, не желали больше иметь дело со своими женами. Эти женщины в глазах своих мужей стали нечистыми, сообщило радио.
— …Нечистыми, — сказал Двейн.
Что же касается Вейна Гублера, негра, бывшего арестанта, чьей единственной мечтой было — работать на Двейна Гувера, то он научился играть в прятки со служащими Двейна. Он не хотел, чтобы его прогнали с участка, где стояли подержанные машины, и стоило кому-нибудь из служащих пройти поблизости, Вейн
Как только служащий уходил, Вейн снова шел к подержанным машинам и, выкатив глаза, похожие на облупленные вареные яйца, ждал появления настоящего Двейна Гувера.
Конечно, именно настоящий Двейн Гувер и сказал ему, что он не Двейн Гувер. Поэтому, когда этот настоящий Двейн вышел из гостиницы в обеденное время, Вейн, которому не с кем было разговаривать, сказал сам себе: «Значит, это не мистер Гувер. А похож-то как на мистера Гувера. Может, сам мистер Гувер захворал, что ли». И так далее.
Двейн съел бифштекс с жареной картошкой и выпил кока-колы в новой своей закусочной на Крествью-авеню, где через дорогу строили новую школу имени Джона Ф. Кеннеди. Джон Ф Кеннеди никогда не бывал в Мидлэнд-Сити, но он был президентом США, которого застрелили. Президентов этой страны часто убивали. Скверные вещества, вроде тех, которые затемняли сознание Двейна, сбивали с толку и этих убийц.
Да и вообще не один Двейн страдал от того, что в нем образовались вредные вещества. В историческом прошлом у него было сколько угодно товарищей по несчастью. Например, в те времена, когда он жил, жители целой страны под названием Германия некоторое время были настолько отравлены вредными веществами, что понастроили фабрики, служившие единственной цели — убивать миллионы людей. Подвозили этих людей железнодорожные составы.
Пока немцев отравляли дурные вещества, флаг у них был такой:
А когда они выздоровели, флаг у них стал такой:
После того как они выздоровели, они стали выпускать дешевые и прочные автомобили, которые пользовались большим успехом, особенно среди молодежи. Выглядели эти машины так:
Машинам дали прозвище «жуки». Настоящий жук выглядел так:
Механического жука — автомобиль — создали немцы. Настоящего жука сотворил Создатель вселенной.
Официантку, подававшую Двейну завтрак в закусочной «Бургер-Шеф», семнадцатилетнюю белую девушку, звали Патти Кин. Волосы у нее были соломенного цвета. Глаза голубые. В семнадцать лет другие млекопитающие уже считались очень старыми. По большей части, млекопитающие к этому возрасту становились дряхлыми или умирали. Но Патти принадлежала к тем млекопитающим, которые развивались очень медленно, так что тело, в котором она находилась, только к этому возрасту вполне созрело.
Она
Все это происходило в стране, где каждый должен был сам оплачивать свои счета и где чуть ли не самым разорительным для человека оказывались его болезни. Болезнь отца стоила Патти Кин в десять раз дороже, чем путешествие на Гавайские острова, которое Двейн собирался кому-то подарить в конце «Гавайской недели».
Двейн оценил новехонькую Патти Кин, хотя его и не привлекали такие молодые женщины. Она была похожа на новый автомобиль, в котором даже не успели установить радиоприемник, и Двейн вспомнил песенку, которую любил спьяну напевать его приемный отец:
Розы расцветают, Скоро их сорвут. Тебе уже шестнадцать, Скоро тебя… отдадут в колледж.Патти Кин нарочно вела себя как дурочка, подобно многим другим женщинам в Мидлэнд-Сити. У всех женщин был большой мозг, потому что они были крупными животными, но они не пользовались этим мозгом в полном объеме вот по какой причине: всякие необычные мысли могли встретить враждебное отношение, а женщинам, для того чтобы создать себе хорошую, спокойную жизнь, нужно было иметь много-много друзей.
И вот для того, чтобы выжить, женщины так натренировались, что превратились в согласные машины вместо машин думающих. Их мозгам надо было только разгадать, что думают другие люди, и начать думать то же самое.
Патти знала, кто такой Двейн. Двейн не знал, кто такая Патти. У Патти колотилось сердце, когда она обслуживала Двейна, потому что он, такой богатый и могущественный, мог разрешить почти все трудности в ее жизни. Он мог дать ей прекрасный дом, и новую машину, и красивые платья, и беззаботную жизнь, он мог оплатить все счета врачей, и ему было так же легко все это сделать, как ей — подать ему бифштекс с жареным картофелем и стакан кока-колы.
Если бы Двейн захотел, он мог бы сделать для Патти то, что фея-крестная сделала для Золушки, и никогда еще Патти не была ближе к такому волшебнику. Перед ней было нечто сверхъестественное. И она настолько хорошо знала Мидлэнд-Сити и свою жизнь, что сразу поняла: вряд ли она еще когда-либо соприкоснется так близко с этим сверхъестественным явлением.
Патти Кин отчетливо представила себе, как Двейн вдруг взмахнет волшебной палочкой и все ее беды рассеются, а мечты исполнятся. Вот какой ей представлялась волшебная палочка:
И тут Патти расхрабрилась и заговорила с Двейном: а вдруг ей придет на помощь какое-то сверхъестественное чудо? Правда, она была готова обойтись и без чуда: ведь она сознавала, что чуду не бывать, что ей придется всю жизнь много работать и мало зарабатывать и жить она будет вечно в долгах, среди таких же бедных и беспомощных людей. Но Двейну она сказала так:
— Простите, мистер Гувер, что я называю вас по имени, но я невольно узнала, кто вы такой: ведь ваши портреты везде — в газетах, в рекламах. А потом все, кто тут работает, сразу сказали мне, кто вы такой. Только вы вошли, они все зашушукались.