Зазеркалье Неверенда
Шрифт:
– А ты сказал, что это действительно ужасно, но только не для учителей.
К тому времени все взгляды были прикованы к друзьям, и кое-кто уже посмеивался над муками Парка. Лицо несчастного начало синеть, и в конце концов он зашелся в кашле. Лэн позволил другу успокоиться, но, когда Парк нерешительно взглянул на него, неожиданно улыбнулся во весь рот, и Парк опять покатился со смеху. Пока он старался отдышаться, Лэн напустил на себя серьезный вид, а затем вдруг сказал:
– А помнишь, как...
– И
– В один прекрасный день ты меня прикончишь, - выдохнул он наконец.
– Зачем так издеваться над другом?
– Каждый любит делать то, в чем он дока. Однако я рад, что ты тоже не изменился.
Парк наконец пришел в себя:
– А чем ты еще занимаешься? Кроме того, что измываешься над старыми друзьями? Мы так до этого и не дошли.
Лэн аккуратно сжал свой стакан и отпил.
– Ничего особенного. Работаю в консорциуме. Импорт-экспорт. Слежу за балансом между первым и вторым там, куда меня посылают. Если импорт больше, я помогаю найти новые рынки. Или наладить выпуск чего-нибудь, что нужно где-то еще... Скучновато, конечно, зато я много путешествую.
Все это было выдумкой от начала до конца, но Парк, похоже, поверил.
– Так, значит, ты не был на Неверенде с самого выпуска?
– Да. Если там и были нужны специалисты моего профиля, то кто-то меня опередил. А мои старики давно уже на Мерохайве. Так что я буду рад увидеть родные пенаты. И друзей - если они меня еще не забыли.
– Я же предупредил - ее, возможно, не будет.
– Да, предупредил. Но ведь есть и другие, кого я хочу повидать. Ньютонов - они жили по соседству. Кэрри, Эддара, да мало ли...
– И Тессу, - вставил Парк.
– И Тессу, если она там. И ее отца.
– Я... я думал, ты знаешь...
– Парк вдруг помрачнел.
– Знаю что?
– Он умер. Точнее, его убили. В музее. Несколько месяцев назад. Токо мне рассказала.
Лэн замолчал. Время тянулось, а он все смотрел на пятнистое солнце. Отец Тессы был удивительным человеком - добрее Лэн не знал никого. Услышать от него резкое слово было все равно что найти жемчуг в пустыне, а его своеобразный юмор мог разрядить любую обстановку. Впрочем, он вообще не любил споров и ссор, по правде говоря. Для Тессы это большая потеря.
– Мне очень жаль, - выдавил Лэн наконец.
– Она его очень любила. И я тоже. Но что все-таки произошло?
– Не знаю.
– Только не говори, что Токо ничего не рассказала.
– Да нет, я думаю, вообще никто ничего не знает. Кроме, конечно, убийцы. Врагов у него не было. Музей не ограблен.
– Глаза Парка расширились.
– Тебя всегда привлекали загадки. Может, нам с тобой удастся раскопать, что к чему?
– Сдается мне, ты в детстве часто падал с кровати - и все на голову...
– Не скажи. Вместе мы многое
Лэн кивнул:
– Так. Понятно. Я, значит, придумываю вопросы, а ты обрабатываешь клиента - до тех пор, пока мы не услышим желаемого ответа. Братья по разуму и мышцам...
– Что, разве плохо?
– Да нет. Но когда ты организовал поход по мусорным канавам, за который нас чуть не вышибли из школы, тогда, ей-богу, идея была получше.
– По правде говоря, мы неплохо провели время.
– Угу. Но это была игра,
– Лэн, - вдруг совершенно серьезно сказал Парк, - слушай, а вдруг она все-таки там.
– Благодарю. На самом деле она могла давно выйти замуж. Глупо, конечно, но только если это так, я вряд ли захочу задерживаться.
2. Прибытие
– С виду он ничуть не изменился, - заметил Парк, глядя на проплывающую далеко внизу поверхность Неверенда.
– Спорю, и внутри тоже, - подхватил Лэн.
Приятели сошли с межпланетного парома в орбитальном порту Неверенда. Сила тяжести там отсутствовала. В порту они пересели на кабломобиль, готовый к спуску под землю по спиральной трассе.
Лэн бросил взгляд на приборный щиток. Судя по всему, полпути уже позади. Сила тяжести потихоньку росла, и от этого создавалось впечатление, что он смотрит на Неверенд с какой-то бесконечной вышки, а не парит в невесомости рядом с планетой.
Внизу, до самой поверхности Неверенда, тянулась линия защитных рефлекторов. Они опоясывали всю планету, а между ними темнели матовые поверхности солнечных батарей, расположенных таким образом, чтобы ни малейший отблеск не пропал зря в туманной атмосфере.
– Я уже почти решил не возвращаться, - вдруг сказал Парк.
– Да брось ты!
– Нет, я серьезно. Чего я достиг с тех пор, как уехал отсюда? Я должен был упорно добиваться цели - стать президентом компании, исследователем, что-нибудь в таком духе...
– Ты и так преуспел. Сохранил чувство юмора. И выглядишь неплохо. С чего ты завелся? Что тебя не встретят с должным уважением? Или что девочки, которых тебе не удалось охмурить, и теперь не поддадутся на твои уговоры?
– Не знаю. Может быть, из-за девочек.
– Девочки! Они уже женщины.
– Ну да, конечно. Только для меня они все равно девочки. Как на выпускных голограммах. Я знаю, что вырос - только не ехидничай, - и все же вижу их прежними. Может быть, мне полегчает, когда мы приедем и я встречу повзрослевших людей, таких же, как я.
– Для них ты тоже изменился, будь уверен. Мы все выросли, Парк.
– Как-то не могу себя в этом убедить. По-моему, на Неверенде ничего не меняется.
Лэн посмотрел вниз - на планету:
– Да... Понимаю, о чем ты говоришь.