Зазеркальная Империя. Трилогия
Шрифт:
— Тихо!
Оба офицера, разом притихнув, словно нашкодившие дошколята, изумленно посмотрели на обычно мягкого и нерешительного Конькевича. Того, как говорится, несло:
— Что вы тут шкуру неубитого медведя делите, представители специальных служб? Вы его что, уже поймали, повязали этого Князя? Вон он, в прихожей на цепи сидит, людей пугает! Вы его найдите сначала! Он еще на свободе бегает, людей, словно курят, режет. Герои!
— А о вас, Петр Андреевич, — Жорка обернулся к смущенно возящему вилкой по тарелке ротмистру, — я лучшего мнения был. Зачем вам этот Кавардовский, если вы все равно не знаете, как из наших палестин выбраться? Что вы с ним будете делать: повесите на первом суку? Расстреляете из своего нагана?
—
— Чего ты взбеленился, Георгий? — неожиданно встал на сторону своего недавнего соперника по цеху Александров. — Видишь, человек за дело болеет?
— И ты бы помолчал, Николай! — напустился уже на другого представителя закона неугомонный нумизмат. — Тут думать нужно, как гостя домой вернуть, а ты заладил: «в нашей юрисдикции, в нашей юрисдикции»... Параллельный мир тоже в твоей юрисдикции? Подскажи тогда, как ему отсюда выбраться.
Настала очередь потупиться и Николаю.
Завладев общим вниманием, Конькевич продолжал:
— Князь этот, Кавардовский, подождет — никуда он не денется: ему точно так же домой не терпится. А вот что мы имеем относительно этой самой дороги домой?
Вся компания только что вернулась из садового товарищества «Ремонтник», в котором и находился так удививший Чебрикова в первый день его пребывания на «этом свете» домик-скворечник, в подвал которого выходил таинственный переход. К сожалению, никаких новых следов, кроме уже имевшихся, не добавилось, а за железной дверью по-прежнему находился никем не потревоженный глиняный пласт. Николай, захвативший в гараже моток толстой проволоки, импровизированным щупом проверил в нескольких местах — плотная, упруго сопротивлявшаяся проникновению металлического прута мерзлая глина ощущалась везде, без какого-либо намека на пустоту или скрытый ход. Видимо, хорошо знакомый с каверзным характером неведомого пути, Кавардовский не тратил лишнего времени на проверку. С одной стороны, слова ротмистра подтверждались, с другой — положение оставалось неопределенным.
Забрав на обратном пути почти весь нехитрый скарб Чебрикова (ощупав собственными руками бронежилет незнакомой конструкции и прочее снаряжение, Александров окончательно поверил в нездешнее происхождение гостя, хотя, материалист до мозга костей, отказывался верить в байку насчет параллельного мира до последнего), троица вернулась к Конькевичу, у которого было решено поселить Петра Андреевича на первое время. Кот Шаляпин, как известно, перебрался сам, неведомыми путями выяснив маршрут полюбившегося его дремучему сердцу человека. Два других двуногих тоже не вызывали отрицательных эмоций у пушистого бродяги, теперь сыто дремавшего на плетеном коврике, постеленном сердобольным Жоркой специально для него на холодный линолеум у газовой плиты...
— Так вот, дорога эта закрыта и по крайней мере в ближайшее время открываться не собирается. Что можно предпринять?
Глаза Жорки пьяно и радостно сияли, по всему было видно, что ему так и хочется по-детски заявить во всеуслышание: «А я знаю! Спросите меня!» Чебриков пожал плечами, а Николай решил подыграть другу:
— Ты что, другой ход на ту сторону знаешь? Жорка немного смутился:
— Ну, ход не ход, а человека, побывавшего на той стороне, возможно, знаю... Повторяю, возможно!
Жорка, не умеющий долго хранить секреты, тут же поведал заинтересованным слушателям (даже кот приоткрыл один глаз, явно прислушиваясь) историю о том, как прочел году в восемьдесят восьмом — восемьдесят девятом интересную статью в «Уральском искателе» об одном человеке, утверждавшем, что существуют параллельные миры, причем в одном из них он даже побывал. Горбачевская перестройка была временем, когда пышным цветом расцвели всякого рода паранаучные направления: уфология, экстрасенсорика, криптозоология... Энтузиасты с горящими глазами
— Я тогда уже подкованным специалистом был, ребята, — проникновенно вещал Жорка, между делом споро расплескивая по стопкам «аква виту». — Как-никак «Краузе» имел с семьсот пятидесятого по девятьсот восемьдесят пятый. Все основные типы монет мира там были перечислены и проиллюстрированы. Да я эту книгу словно Священное Писание вызубрил... (Молчу, господин ротмистр!) Так вот: не было там подобной монеты и страны, на ней указанной, не было! Судя по словам упертого нумизмата, на монете был изображен какой-то бегущий хищник — не то лев, не то леопард (кот при этих словах нервно дернул ухом), надпись латиницей «Бергланд», то есть «горная страна» по-немецки, и дата «1965». Фотография второй стороны, к сожалению, отсутствовала. В тексте коротко сообщалось, что автор, заблудившись в сильную пургу по дороге с зимней рыбалки, вышел к какому-то вполне европейскому городку с готической церковью и лепившимися друг к другу, словно ласточкины гнезда, несколькими десятками островерхих домиков.
Замерзавший рыбак, не соображая, где находится, ввалился в первую же открытую дверь, оказавшуюся дверью какого-то пустующего по причине непогоды кабака или трактира. Сердобольная хозяйка, пожалев странника, налила глиняную кружку горячего вина с пряностями, быстро приведшего его в чувство, угостила сосисками с тушеной капустой и даже, выпроваживая за дверь, когда метель чуть притихла, сунула в руку на прощание монетку, видимо посчитав незнакомца убогим или юродивым. Изъяснялась душевная трактирщица на совершенно незнакомом диалекте немецкого языка, который автор смутно помнил по школьной программе, но понять более-менее длинную фразу уже не мог, не то что объясниться. Отогревшегося рыбака вдруг обуяла такая тоска по дому, что он, не тратя времени на осмотр непонятно откуда возникшего городка, по своим же едва различимым следам кинулся обратно, торопясь, пока их окончательно не замело.
Автору повезло: он выбрался на берег знакомого водоема и смог различить в усилившемся снова снегопаде, усугубленном опускающимся вечером, освещенные окна домов... Одним словом, ему посчастливилось благополучно вернуться к своей жене, не находившей места из-за беспокойства за мужа. Однако ни на следующий день, когда установилась замечательная погода, ни в последующие отыскать загадочный немецкий городок, отсутствующий на карте, рыбаку не удалось.
Статья завершалась пространным редакторским комментарием, перечислявшим подобные случаи, зарегистрированные в разные времена, и завершавшимся утверждением, что автору удалось побывать в каком-то параллельном мире, попав туда неизвестно как, через некую «щель между пространствами».
Заинтересованный главным образом загадочной монетой, Конькевич не поленился съездить в Свердловск в редакцию «Уральского искателя» и переговорить с тем самым редактором. Редактор, веселый, смахивающий на классического геолога бородач в толстом свитере и протертых до белизны джинсах, долго хохотал над интересом хоревца, убеждая его, что статья — такая же липа, как тысячи других писем, еженедельно приходящих в адрес журнала от шизиков всякого рода, а опубликовали ее исключительно для привлечения интереса подписчиков к изданию. Однако конверт с обратным адресом рыбака-путешественника отыскался.