Зажигательный рок души
Шрифт:
– Его имя – Рихито Кай, а вот номера его страхового полюса я не знаю. У него все документы должны быть дома. Можно я завтра все его бумаги привезу?
– Да, конечно. Но поторопитесь, иначе могут возникнуть проблемы с регистрацией и получением лекарства. Чтобы завтра полис вместе с его картой были у меня на столе.
– Ладно. Я попрошу парней из своей группы заехать к нему завтра домой и взять всё необходимое. А он здесь на долго?
– От трёх до пяти дней. Всё зависит от его организма. А у вашего друга, что нету больше родственников?
–
– Вот оно как. А, кем работает твой друг?
– Он продюсер. Занимается раскруткой музыкальных групп. В данный момент он собирает новую рок группу и я кстати тоже туда вхожу. Завтра я попрошу ребят из своей группы привезти из его дома нужные документы и вещи.
– Ооо, вот оно как. Значит продюсер. Ну, тем лучше, только не затягивайте с этим. Ах, да и ещё, тебе наверное тут сидеть не нужно. Он ещё не скоро проснётся. Поезжай домой, отдохни, а завтра приедешь вместе со своими друзьями и документами обратно в больницу.
– Хорошо. Так и сделаю. Спасибо ещё раз за то, что оказали помощь, – парень сделал стандартный японский поклон благодарности, что очень удивило врача.
– Ну, что вы – это наша работа. Ладно, мне нужно идти к следующему пациенту. До встречи. Ой, подожди, подожди я совсем забыл спросить твоё имя. Как тебя зовут?
Зеленоволосый парень тут же плавно повернулся и приветливо улыбнулся.
– Ёимидзи Кейсар, но друзья называют меня Кей.
Комментарий к Чистые слёзы отчаянья - Рихито Кай.
Прошу прощение, но картинки с другими членами группы будут после.
====== Голос печальной птицы ======
POV Куроко Тэцуя:
Когда я проснулась после снотворного, было уже четыре с половиной часа. Я пропустила обед. Блин! Вот облом! И почему только этот зануда доктор постоянно меня снотворным пичкает? Такое ощущение, что это какой-то заговор секретный план. Правда я ещё толком не поняла какой именно, но этот доктор Айя-сан кажется практически не выпускает меня из палаты. Может быть боится, что я повторю попытку суицида? Вполне возможно.
Интересно, как там поживают ребята в Америке? Вспоминают ли они обо мне? Или же просто забыли, будто меня и не было рядом с ними, будто бы не было всех этих лет и совместных воспоминаний? Что они сейчас чувствуют? Радуются ли они новому открывшемуся перед ними шансу? Грустят ли потому, что меня с ними рядом нет? А может быть им также больно, как и мне сейчас от нашей с ними разлуки?
Средняя школа Тейко, второй год обучения:
– Мурасакибара-кун, почему ты сегодня не ешь свои сладости, как всегда? Ты заболел?- спросила в шоковом состоянии Тецуя, сидя в кафе и попивая свой любимый молочный шейк.
Двухметровый гигант грустным взглядом посмотрел на синеглазку и ещё более прискорбным голосом сказал:
– Тецу-чин, я забыл свои сладости дома, а Ака-чин сказал, что я на диете и больше уже ничего сегодня вкусненького не получу.
– Правильно, что запретил. Ты их и так много жрёшь. Скоро задница слипнетца!!- проорал Дайки и тут же пожалел о сказанном.
– Амино-чин не беси меня. Я ведь и раздавить могу.
Прыгнув с разбегу на Дайки, Рёта как всегда слишком громко и шумно принялся разряжать натянутую до предела ситуацию.
– Ну, ну мальчики не ссорьтесь. Ацуши-чи не расстраивайся ты так. Может быть тебе после всё-таки разрешат что нибудь съесть. Акаши-чи сжалится над тобой.
– Не думаю, – коротко вставил своё слово Мидорима и все тут же перевели на него свои взгляды, а если быть точнее, то на его сегодняшний талисман дня – топор.
И как его только за решётку ещё не упекли? А, как он шёл с этим по улице даже страшно представить.
– Давай тогда я куплю тебе миндальное печенье. Ты ведь любишь печенье? А в нём не так много сахара, как в твоих конфетах.
– Спасибо, Куро-чин. Ты настоящий друг, – воскликнул радостно двухметровый баскетболист, отвлекая тем самым всеобщее внимание посетителей кафе со странно заточенного оружия в руках очкарика. Так как более странным чем школьник с топором может быть только каламбур между коротышкой и гигантом. Их объятия выглядели так, словно он и правда раздавил бедного мальчика.
– Эй, а вы ничего не забыли? Я ещё ничего не разрешал!- прикрикнул на комедийную парочку Акаши и злым взглядом усмирил повиснувшего на голубоволосом пареньке гиганта.
“Как ни как, но на них пялятся несколько десятков человек. Я уже привык к закидонам Мидоримы, который в прошлый раз на игру между параллельной школой принёс метровый колючий кактус. Он между прочим тогда нам на руку сыграл. Капитан той команды случайно упал на него и игры не было. Но Ацуши и Тецу то куда?”
Поражаясь тупости собственным сокамандников, Акаши-кун всё таки в конечном итоге разрешил Мурасакибаре-куну купить печенье.
Из моих глаз невольно текли слёзы. Всё разрушено, превратилось в пепел. Всё кончено. Тех счастливых моментов уже нет. Всё потеряло смысл – баскетбол, друзья, дом. Ни что теперь не имеет прежнего значения для меня.
Слёзы всё ни как не хотели останавливаться. Я буквально задыхалась из-за них. Почему? Я ведь могу просто надеть на себя маску безразличия. Почему я ни как не могу этого сделать? Почему моя маска ни как не возвращается на место?
Я схватилась рукой за место, где должно было быть моё сердце и сжала в ладони больничную пижамку. Я ведь помню, что в этом месте должно быть сердце, так почему же я его не чувствую? Из-за чего я так страдаю? Из-за любви? Или из-за большой потери? Как бы там ни было я ничего не чувствую у себя в груди. Там ничего нет – пустота. Будто вместо сердечной мышцы там располагается свинцовая гиря. Она тянет меня назад, заставляет меня не дышать, перекрывает мой кислород и не оставляет мне шанса на бегство.