Здравствуй, 1984-й
Шрифт:
— Потому что его сейчас крутят, ну, утром что-то детское ещё, — говорит девушка и добавляет. — Только я почти, что замужем, не боишься?
— Я тебе замуж не предлагаю выйти, просто, погуляем, посидим в кафе, — вкрадчиво продолжаю уговаривать её.
Шурка меня осматривает заново с ног до головы, а я одет в новый спортивный костюм и даже подстрижен бабкой коротко под горшок.
— Лучше, наверное, кино, там темно и никто тебя не увидит, — решает она. — Да и откуда у тебя деньги на кафе?
— Заработал в колхозе, — почти не вру я, и достаю новенький четвертак, выданный по итогам
— Неплохо, — искренне говорит девчонка. — А что делал?
— Мясо делал, в убойном цехе работал, — тушуюсь почему-то я, а как сказать ей надо было? Убивал свиней и телят — не романтИк же!
— Ничего, у нас любой труд почетен, — говорит Александра и неожиданно хватает меня за бицепс. — А ты сильный, люблю таких. Страшненький, конечно, но в кино же темно.
И кто кого клеит, я не понял? И чего я страшный до такой степени, что со мной можно только в темноте общаться? Хотя да. Морда батина, людоедская, но многим нравятся брутальные страхолюдные мужики. Дожить бы до пластических операций и подправить себе фейс? Разумеется, вслух я такого не говорю.
— Мамы всякие нужны, мамы всякие важны! Так и папы тоже в разных местах работают, мой, вот в убойном цеху.
— А ты чего сюда опять? — спросила она.
— Деньги надо за билет получить, — говорю свою потребность.
— А, точно, там ещё и суточные будут тебе, пойдем, помогу тебе, — говорит комсомолка.
Глава 26
С её помощью дело пошло быстрее, и уже минут через сорок я держал в руках свои кровные, вернее, моих там только суточные по два рубля шестьдесят копеек в день. Итого, чирик с мелочью на четыре дня. Хотя там четыре дня — дорога, а день отъезда и день приезда считали, по-моему, как один день. Аккуратно прячу бабкины бабки, и мы идём, для начала, покупать билеты в кино. В райцентре кинотеатр раза в два больше, чем наш поселковый, подхожу к кассе и покупаю два билета на последний ряд, по сорок копеек каждый. До сеанса ещё два часа.
— Ты зачем последний ряд взял? Там видно плохо будет, — не понимает моих мотивов Шурка.
— Ты меня сейчас разглядывай, а то в темноте посмотришь на мою страшную рожу и испугаешься, — мстительно говорю я.
— Тооль, ну не обижайся, я всегда такая дурочка эмоциональная, что вижу, то говорю. Ты не красавец, но у тебя свой шарм, и такие сильные руки!
— Ты как Акын, что вижу, то пою, — оттаиваю я и хватаю её на руки, прямо посадив себе на локоть.
— Ааай, уронишь, — возмущается Шурка.
— Тут не высоко, вот если тебя на шею посажу, там и ушибиться при падении можно, — говорю я, опуская её на землю.
— Не надо на шею, я в юбке, — немного краснеет девушка.
— Да не буду, не буду, а то посадишь такую на шею, она потом всю жизнь не слезет.
— О! Кафе-мороженое, зайдём? — загораются глаза у наездницы.
Мы заходим в кафешку, ну как кафешка, помещение, где один длинный барный столик с барными же стульями с другой стороны. В меню молочные коктейли и мороженое с разными добавками. Беру всё меню, коктейли и по мороженому. Себе взял с орехами. Сидим, общаемся.
— Я никогда командировочные не получала, а так хочется, — признаётся Александра. — А на что ты их потратишь?
— Как жена, прямо, спросила. В фонд мира сдам, очень много разных парней и девушек в Африке лишены вследствие колониальной политики запада доступа к учёбе. А фонд мира поможет им получить образования в СССР, — мелю всякую чушь я, разглядывая бюст и оголившиеся от сиденья на высоком барном стуле ноги девушки. — Знаешь, как капиталисты хищнически подходят к развивающимся странам и к своим колониям? Вот взять, к примеру, самое маленькое государство мира — Науру. Небольшой остров в двадцать пять квадратных километров, состоящий целиком из фосфоритов. Капиталисты добывали там ресурсы, и сейчас остров выглядит как Хиросима после взрыва атомной бомбы. Деньги потрачены на разные глупости и скоро к ним придёт бедность.
— Анатолий, ты молодец! — целует меня в губы Шурочка, обдавая ароматом клубничного варенья, а её руки сильно сжали мои бедра по бокам. — Мы можем вместо кино ко мне в гости сходить, всё равно родителей нет дома.
С юмором у нас совсем плохо, зато с идеологией на отлично, понимаю я. Но главное — она сама меня целует и лапает. Что, за сданные деньги, невесть какие, и жалость к неграм она мне даст? Знал бы я такой расклад в прошлом теле в детстве, то учил бы историю КПСС с двенадцати лет, и у меня бы от зубов отскакивало.
— Да в жопу и Зиту и Гиту, видел я этот фильм, а вот у тебя в гостях не был. Надо только мороженку докушать и тортик купить, — радуюсь я.
— Толя! Говори культурно, ты же не двоечник какой.
— Вообще-то двоечник, но буду стараться, — обещаю я.
— Я руки помою, — убегает перепачканная мороженым девчонка.
— Аа-а, ммм-м, — ору я.
Гребаные орехи доломали мне зуб, и он отломился по месту пломбирования, жуткая боль пронзила челюсть, даже в пот бросило. Ну, Штыба, ну сволочь, зубы не чистил, а я страдай. Был у Толи один рассверленный донельзя зуб, заляпанный пломбой. Стоматологи этих времен особо красотой и нежностью озабочены не были, и сверлили с размахом, оставляя лишь тонкие стенки. Коновалы как есть. Но без них мне сейчас никак.
— Толя, что с тобой? — испуганно говорит Александра, видя мою скривлённую рожу.
— Зуб сломал с пломбой, болит очень, — сквозь боль отвечаю ей. — Обломились мы и с кино и с тортиком.
— Испугался, что ли? Тогда пошли в кино, не буду тебя больше целовать, — по-своему понимает мой отказ Шурка.
— Ничего не испугался! Шурок, что делать, а?! Куда идти тут? Есть дежурная Штоматология?
— Есть, — фыркает Шурок. — В Новочеркасске. А тут только поликлиника, и попасть туда трудно.
— Идём, а? С острой болью может возьмут?
Моя подруга меняет гнев на милость и ведёт меня в местный «дом пыток», причем в поликлинику детскую — я же ещё ребенок. Как вспомню свое детство в другом теле, так вздрогну — сверлили часто без уколов, которые ставили в редких случаях, мордатые тети и здоровые дяди лезли разными страшными штуками в рот. Одноразовые иглы? Ха! Анестезия? Два раза ха, ха! В другой, взрослой жизни, я ходил только в дорогие платные поликлиники, там и отношение другое было к клиенту.