Здравствуй, дочь!
Шрифт:
Долго ходить вокруг да около я не стал. Сказал прямо:
– Вы, конечно же, знаете, что Аня больна.
Дождавшись утвердительного кивка, я продолжил:
– Тогда вам известно также, что она категорически не хочет лечиться. Тамара… - Я пристально взглянул на девушку, стараясь сразу уловить ложь, - вы в курсе, у какого врача наблюдается Аня?
Она в ответ задумчиво закусила губу. Черт возьми! Неужели еще одна упрямая женщина? Едва подавив желание ее встряхнуть и трясти до тех пор, пока не получу ответ, я нетерпеливо
– Поймите, я могу ей помочь. Могу обеспечить самых лучших врачей! Но для этого мне нужно знать, что с ней происходит. И если она сама уже сдалась, то вы и я - те, кто должен бороться за нее! И если драгоценное время будет упущено, это будет и ваша вина!
Я осознал, что слишком повысил голос. Не хватало только, чтобы Аня застукала меня за разведывательной деятельностью. Или и того хуже - подумала, что я пристаю к ее подруге.
– Она меня убьет, - наконец вздохнула Тамара.
– Но я это сделаю. Дайте ваш телефон.
Я молча протянул ей смартфон, предварительно его разблокировав и со смутным облегчением смотрел, как она печатает адрес больницы и имя врача. Тогда решился задать еще один, самый страшный, вопрос:
– Какой у нее диагноз? Она не хочет говорить со мной на эту тему.
И услышал в ответ, как приговор:
– Лейкоз.
В эту ночь я почти не сомкнул глаз. Все ворочался в постели и никак не мог найти удобной позы. Бесконечные мысли буквально разрывали голову и все, что узнал, ложилось на душу невообразимой тяжестью.
Конечно, я понимал, что у Ани смертельный диагноз, но все равно хотелось надеяться на лучшее. На что-то менее страшное. Я понял, что так и не принял случившегося. Что не поверю в это до тех пор, пока миллион врачей не скажут мне того же самого. Наверно, Аня проходила через нечто похожее. Шок. Неверие. А теперь вот - смирение.
Я осознал также, что стараюсь почти не думать о прошлом. Не давать хода эмоциям, потому что если позволю себе это - сойду с ума от понимания, что могу снова потерять эту женщину. Да, я оставался в стороне от нее годами, считая, что должен себя наказать, но когда она оказалась на моем пороге, выяснилось, что все эти установки ни черта не стоят. Ничто не имело значения, кроме ее присутствия рядом. Ее взгляда, прожигавшего меня насквозь, до самой глубины души, где все считал вымершим.
Я поехал к ее врачу следующим же утром. Вытребовал себе встречу еще до того, как начался прием других пациентов. Понимал, что не имею право на это вмешательство и могу сейчас быть послан куда подальше, но не намерен был уходить отсюда ни с чем.
– Слушаю вас, - сказал мне врач, когда я вошел в кабинет.
– Спасибо, что согласились принять меня вне очереди. Дело в том, что я….
Действительно, а кто же я? Кем я приходился Ане теперь? Когда наша дружба была давно перечеркнута, а на ее месте осталась лишь пустота. Хотя я вовсе не так видел наше будущее тогда, когда мы совершили то, что она считала, вероятно, ошибкой. А я так и не успел ей сказать, что на самом деле все абсолютно наоборот.
И снова в ушах - визг шин и чудовищные крики. Я помотал головой, прогоняя не дававшие покоя воспоминания и прямо посмотрел в глаза врачу:
– Я - отец ребенка одной из ваших пациенток, Анны Царевой. Недавно я узнал о том, что у меня есть дочь и что ее мать больна. Не сочтите за оскорбление, но я хотел бы показать результаты анализов Ани другому врачу. Сама она это делать отказывается. И поэтому… я здесь.
– И поэтому вы здесь, - задумчиво повторил врач.
– И чего же вы от меня хотите?
– Мне нужны копии результатов ее анализов.
Я требовательно уставился на врача, всем своим видом показывая, что не уйду, не получив того, что мне нужно. Тот, в свою очередь, оценивающе смотрел на меня и, видимо, придя к каким-то выводам, проговорил:
– Вы же понимаете, я не имею права дать вам то, что вы хотите.
Я быстро оценил обстановку. Врач вовсе не выглядел оскорбленным до глубины души ни моим недоверием, ни моими требованиями. И в этот момент я понял - все, что нужно, это назначить подходящую цену.
Достав телефон, я молча напечатал на экране крупную сумму и показал этому эскулапу. Коротко кивнув, тот ответил:
– Подождите за дверью несколько минут.
Выходя из кабинета, я ощущал отвращение пополам с облегчением. Кто мог дать гарантии, что человек, готовый продать результаты анализов, не мог допустить ошибки в диагнозе? Возможно, тем самым я цеплялся за соломинку, но мне сейчас отчаянно нужно было хоть во что-то верить.
Звонок Ди застал меня в машине, когда я уже готовился отъехать с больничной парковки.
– Привет, - ответил ей.
– Что-то срочное?
– Я так и думала!
– обвиняющим тоном заявила Диана.
– Ты забыл!
Я даже не пытался этого отрицать. Со всем, что свалилось на меня в последнее время, можно было забыть даже собственное имя.
– Прости, - вздохнул в ответ.
– Так что же я забыл?
– У Матвея завтра день рождения. Ты же приедешь? Он будет очень рад тебя видеть.
«Я бы хотела иметь таких же верных друзей», - всплыла в голове фраза дочери. Кажется, сам бог велел познакомить Леру с Матвеем.
– А что, если я приеду не один?
– поинтересовался аккуратно. И услышал в ответ восторженное:
– Ты кого-то себе нашел?!
– Можно и так сказать. Завтра познакомлю вас друг с другом, - невольно улыбнулся я.
– Уже не терпится! Ладно, Ром, я побежала, у меня покупательница.
Ди повесила трубку, а я задумчиво посмотрел на конверт, лежавший у меня на коленях.
Вполне возможно, что это ни черта не даст, но все равно нужно было начинать хоть с чего-то.