Здравствуй, Мурка, и прощай!
Шрифт:
– Может, ну ее, эту тетку? – улыбнулся он так, как будто угадал ход ее мысли.
– Что, обратно в Москву заворачивать?
– Зачем обратно? Можно ко мне на огонек заглянуть. Я один живу. Одному скучно.
– Ага, сейчас!
Мысленно она сказала «да». Но для приличия нужно было поломаться.
– Ну тогда давай к тетке, а потом ко мне! – настаивал Игнат.
Марина чувствовала, что улетает куда-то в заоблачные дали. Такое с ней было впервые.
– А что у тебя делать?
– Ну,
– Какой ты быстрый!
– Это плохо?
Он не просто смотрел на нее – он ее завораживал. Знал, наглец, какая сила у него в глазах. И она знала, что устоять невозможно. Да и не было желания сопротивляться. Хотелось плыть по волнам его чертовского обаяния. О тетке она уже и забыла.
– Не знаю, может, и не плохо. Ты всегда так нахрапом берешь?
– Натура дурацкая. Не люблю ходить вокруг да около.
– Ты и сам дурацкий.
– Не спорю, – обезоруживающе улыбался он. – Ну так что, едем ко мне?
– А тетка?
– Ну, к ней можно и завтра.
Он был уверен, что сегодняшнюю ночь Марина проведет в его постели. Да и она сама почему-то была уверена в этом.
– До завтра еще дожить надо, – усмехнулась она.
– Да ты не бойся, ничего с тобой не случится. Я не маньяк. У меня даже справка есть, что я не маньяк.
– У меня справки нет. Но бояться меня нужно.
– Ну так я боюсь. Но устоять не могу. Ты такая...
– Какая?
– Честное слово, никого красивей еще не встречал!
– Трепач.
– Называй как хочешь, только не исчезай.
– А если исчезну?
– Тогда я умру. От одиночества. Но поверь, тебя перед смертью не прокляну!
– Спасибо и на этом.
– Ну так что, ко мне?
Марина промолчала. Но взгляд говорил «да».
Машина въехала во двор старой замызганной пятиэтажки.
– Вот моя деревня, вот мой дом родной! – расплылся в задорной улыбке Игнат. – Врать не буду, у меня не прибрано. И холодильник пустой. Зато у меня тепло и музыка хорошая. Пойдем!
Он вышел из машины и подал Марине руку – как будто на все сто был уверен в том, что она покорилась ему.
А она покорилась. И вышла из машины.
– Ну и молодежь пошла! – услышала она вслед.
Таксист осуждал чересчур вольные нравы современной молодежи. Но если честно, ей было до фонаря его мнение.
– Учти, убираться в твоей квартире не буду, – предупредила она Игната. – Но с голоду умереть не дам.
– Ты какой голод имеешь в виду? – с лукавинкой во взгляде спросил он.
– Ну ты и хам!
– Нет, просто сумасшедший. Ты свела меня с ума.
– И кто тебе поверит?
Марина прекрасно понимала, что перед ней типичный бабник, привыкший к быстрым победам на женском фронте. Понимала, что он морочит ей голову. Но ей все равно. Она подчинялась
Игнат жил в однокомнатной квартирке с тесной прихожей и крохотной кухней. Пол и стены просили ремонта, но, видимо, у жильца руки до этого не доходили. Или он не считал нужным облагораживать свой дом.
– Снимаешь квартиру? – догадалась она.
– Нет, бабуля в наследство оставила.
– Чего тогда дом свой в порядок не приведешь?
– Ну, все, что вокруг, – это бессмысленная оболочка, суетное бытие. Смысл в том, что внутри тебя.
– Грузить ты умеешь, – усмехнулась Марина.
Она поставила на стол пакеты с покупками.
– Что это? – для приличия спросил он.
– Смысл, о котором ты говорил, – усмехнулась она. – Хочется, чтобы он поскорее оказался внутри меня.
– А-а, девочку нужно накормить?
– И обогреть.
– О! Это всегда пожалуйста! Я стол накрою, а ты телевизор пока посмотри.
– Может, в квартире убраться?
– Ну, можно...
Самое смешное, что у Марины в самом деле вдруг возникло желание навести в доме порядок – вещи по местам разложить, вымыть полы и окна. Но желание это пропало так же быстро, как и возникло.
– Обойдешься!
Они пили коньяк, закусывали лимонами и бутербродами. Стол без изысков, грязная кухонька, тараканы вместо официантов. Но Марине здесь нравилось больше, чем в ресторане. Потому что рядом с ней находился Игнат – человек-праздник. Он без стеснения травил пошлые анекдоты, грузил ее вульгарными байками. Марину завораживал тембр его густого голоса, его мягкий обволакивающий взгляд пьянил похлеще коньяка.
Он не говорил, где работает, чем занимается в этой жизни. Но Марину это вовсе не интересовало. Ей было абсолютно все равно, кто он такой. Ей нужна была его сильная мужская сущность.
Зато ему было интересно знать, где она учится. Вернее, не где, а на каком курсе. Марина сказала, что на втором. Методом несложных подсчетов можно было определить ее возраст – от восемнадцати и выше. Так что отвечать ему за совращение малолетних не придется. А за совращение совершеннолетней он ответит перед ней самой. Так хотелось, чтобы он поскорее ответил за это. Но Игнат не спешил.
С кухни они перекочевали в комнату. Он усадил ее на диван, включил музыку. Ничего экзотического, обычные итальянцы. Но Игнат их не слушал. Продолжал молоть всякую чепуху. И держался от Марины на пионерском расстоянии. А ей хотелось, чтобы он поскорей обнял ее, потесней прижал к себе. Ей нужен был натиск, который бы затушил разбушевавшийся внутри огонь... Такое с ней было впервые. А Игнат тянул ее чувства за хвост...
Наконец она не выдержала. Поднялась со своего места.
– Извини, мне уже пора!