Зеленая мумия

Хьюм Фергюс

Молодой человек взял носовой платок и осторожно понюхал его. На его лице появилось странное торжествующее выражение.

– Мне кажется, вы как-то говорили, что это запах китайских духов, – сказал он, возвращая платок.

Госпожа Джашер довольно кивнула:

– Мне их присылает друг моего покойного мужа, который работает в британском посольстве в Пекине. Таких духов нет ни у кого в Гартли.

– А в Лондоне?

– Думаю, во всей Англии ничего подобного не найдется. В любом случае, если вы столкнетесь со мной в темноте, то сразу меня узнаете, – игриво добавила вдова.

– Вы

готовы поклясться, что больше никто не использует этих духов? – переспросил Рендом.

Госпожа Джашер удивленно подняла брови.

– Не пойму, зачем вам мои клятвы, – тихо сказала она. – Но ручаюсь, что эти духи присылают мне напрямую из Китая, и я ни с кем ими не делюсь. Я отказала даже Люси Кендал, хотя она очень просила флакончик. Мы, женщины, иногда очень эгоистичны в отношении подобных мелочей. На мой взгляд, духи восхитительны!

– Да, – протянул сэр Фрэнк, пристально глядя на хозяйку. – И запах очень сильный.

– Что вы подразумеваете?

– Ничего. Я просто беспокоюсь, не повредит ли вам такой сильный аромат при простуде, которую вы подхватили вчера вечером по дороге в Лондон.

Кровь отхлынула от лица Селины, а ее рука что было силы сжала ручку кресла.

– Меня не было в Лондоне в этом месяце, – дрожащим голосом произнесла она. – Что вы несете!

– В самом деле? – продолжал баронет, запустив руку в карман пиджака. – Вчера ночью вы ездили в Лондон на семичасовом экспрессе, чтобы отправить вот это. – И он протянул госпоже Джашер анонимное письмо.

Вдова, побелевшая, как полотно, теперь выглядела много старше своих лет. Она уставилась на письмо, словно окаменев.

– Не понимаю, о чем вы, – протянула она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Я не была в Лондоне и не отправляла никакого письма. Если вы пришли сюда, чтобы оскорблять меня…

– В том, что я хочу прояснить несколько вопросов, нет ничего оскорбительного, – резко, отбросив напускную вежливость, ответил Рендом. – Я получил это письмо после полудня. На нем лондонский почтовый штемпель. Почерк явно изменен, на письме нет ни адреса, ни подписи, ни даты. Вы проделали все это очень умно, миссис Джашер, вот только китайские духи выдали вас.

– Духи! Духи! – задохнулась госпожа Джашер, лишь теперь понимая, что сама себя загнала в капкан.

– От письма исходит запах ваших духов, – безжалостно продолжал баронет. – У меня хорошо развито обоняние, и я отлично запоминаю запахи. Я сразу вспомнил, что именно вы пользуетесь такими духами. Вы только что сказали, что ни у кого, кроме вас, таких духов нет, и тем самым подтвердили мои подозрения. Это письмо написали вы.

– Это… ложь… ошибка… – залепетала Селина, в ужасе уставившись на молодого человека. Тщательно созданный ею образ добропорядочной вдовы разваливался на глазах, и теперь она превратилась в авантюристку, пойманную на месте преступления. А молодой человек, возмущенный тем, как она обманывала его и всех его знакомых, и не думал щадить ее.

– Это не ошибка! – уверенно объявил он. – И лжи тут никакой нет. Когда я заподозрил, что это вы могли написать письмо, я сразу отправился на станцию. Там я поговорил с дежурным и швейцаром,

и они подтвердили, что вы сели на семичасовой поезд, а домой возвратились к полуночи.

Госпожа Джашер вскочила с кушетки.

– Они не могли признать меня. Я надела… – и тут она осеклась, поняв, что выдала себя с головой.

– Вы надели вуаль. Однако, мэм, вас слишком хорошо знают в этих краях, чтобы вы смогли этим кого-то обмануть. Это письмо написали вы. Вы пытались шантажировать меня, и теперь я требую объяснений.

– Я ничего не обязана вам объяснять, – в отчаянии пробормотала женщина, цепляясь за последнюю соломинку.

– Если вы откажетесь объяснить все мне, то вам придется давать объяснения в полиции, – заверил ее сэр Фрэнк, а потом, встав, направился к двери.

Госпожа Джашер бросилась следом и вцепилась в его руку.

– Ради бога, не делайте этого!

– Тогда объяснитесь. Откройте наконец правду!

– Правду? Какую правду?

– Кто убил Сиднея Болтона?

– Я не знаю. Клянусь, я не знаю! – лихорадочно выкрикнула Селина.

– Смешно, – холодно отозвался господин Рендом. – Вы говорите в этом письме, что можете спасти меня или отправить на виселицу. Поскольку вы знаете, что я невиновен, вы должны знать, кто же преступник.

– Это все блеф. Я ничего не знаю! – с болью в голосе выдохнула госпожа Джашер, а потом, выпустив руку Фрэнка, вернулась на кушетку. – Я всего лишь хотела получить деньги.

– Пять тысяч фунтов… да? Кругленькая сумма. Если бы вы ничего не знали, вы не стали бы требовать у меня таких денег. Я многих подозревал, миссис Джашер, но только не вас.

Женщина приподнялась с кушетки, ломая руки.

– Нет, – сказала она, ощетинившись, словно загнанная в угол крыса. – Я обманула вас всех. Будь по-вашему, сэр Фрэнк, я скажу вам правду.

– Об убийстве?

– О нем я ничего не знаю. Я скажу вам правду о себе.

Рендом только пожал плечами.

– О вас так о вас, – сказал он. – А об убийстве мы поговорим позже. Начинайте.

– Я и в самом деле ничего не знаю ни про убийство, ни про кражу изумрудов…

– И все же вы прятали мумию в этом доме, а потом перетащили ее в сад, где ее и нашел профессор.

– Об этом я тоже ничего не знаю, – уклончиво пробормотала госпожа Джашер побледневшими губами. – Это письмо – сплошной блеф.

– Значит, вы признаете, что именно вы его написали?

– Да, – мрачным голосом ответила Селина. – Вы знаете слишком много, нет смысла отпираться перед лицом улик. Может быть, я бы еще поборолась, – добавила женщина, поднимая голову, словно кобра, готовящаяся к бою, – но нет. Хватит. Я слишком от этого всего устала.

– Устали?

– Да. Устала от забот, страха, лжи, бедности и кредиторов. Ох… – она положила руку на сердце, – что вы знаете о жизни? Вы – богатый, удачливый молодой человек! А я прошла через настоящий ад, и не по своей вине! У меня была отвратительная мать и плохой муж. Меня тянули в болото те, кто должен был помочь мне подняться. Мне приходилось голодать по нескольку дней кряду, я годами плакала в подушку. Во всем мире нет существа несчастнее меня!