Зеленоглазое чудовище. Венок для Риверы
Шрифт:
В состоянии, близком к отчаянию, чего Элейн не мог вспомнить за Фоксом, тот разразился целой речью:
— Ну, хорошо, мистер Элейн. Я знаю, куда вы клоните. Но кто мог навесить на него убийство? Ответьте мне. Неужели кто-то из компании за его столиком достал револьвер из-под сомбреро и зарядил его этим идиотским дротиком, штырем — называйте эту штуковину, как хотите? Неужели Беллер припрятал, а затем подобрал штырь, после того как лорд Пестерн его обыскал? Где он мог прятать штырь? В пустой комнате оркестрантов, где только люди и музыкальные инструменты? И как
— Прекрасно, старина, — сказал Элейн. — Давайте продолжим. Скоро придут слуги. Насколько основательно вы покопались в ящике?
— В копанье не было нужды, сэр. Ящик стоял на виду. Выломанные пули лежат в корзине для бумаг с того самого часа, когда хозяин изготавливал свои пустышки.
— Карлайл Уэйн наблюдала его за этим занятием. А как дела в бальном зале?
— Там работают Бейли и Томпсон.
— Хорошо. Давайте еще разок посмотрим на револьвер лорда Пестерна, Фокс.
Фокс достал его из сумки и положил на стол. Элейн сел и вынул лупу.
— В ящике его светлости есть очень хорошая лупа, — заметил Фокс. Элейн хмыкнул. Он рассматривал устье ствола.
— Нужно сделать фото с большим увеличением, — пробормотал он. — Две продольные царапины и несколько мелких повреждений поверхности. — Он протянул револьвер Фоксу, сидевшему на стуле, который девять часов назад занимала Карлайл. Как и Карлайл, Фокс взял в руку лупу лорда Пестерна.
— Вы заметили, что, когда я дал старому чудищу взглянуть на его же револьвер, его как будто больше всего заинтересовало утолщение под скобой курка. Я ничего там не нахожу. Имя изготовителя на рукояти. Что же он хотел увидеть, как вы думаете?
— Бог его знает, — сердито буркнул Фокс. Он нюхал дуло.
— Вы похожи на старую деву с флаконом нюхательной соли, — заметил Элейн.
— Вполне возможно, сэр, но я не улавливаю никакого запаха, кроме запаха смазки.
— Я знаю. Это другой револьвер. Слышите?
Звуки доносились из отдаленной части здания. Хлопнула дверь, заскрипели петли открываемых ставней.
— Слуги приступили к работе, — сказал Элейн. Спечатываем эту комнату, ставим человека ее охранять и возвращаемся сюда позднее. Давайте-ка соберем свои находки, узнаем, что обнаружили остальные, и часа три соснем. Не забудьте — в Скотленд-Ярде в десять. Пошли.
Однако сам он не двинулся с места. Фокс в недоумении посмотрел на шефа и принялся укладывать в сумку по очереди револьвер, тюбик с клеем, пустую бутылочку и рукоятку из слоновой кости.
— Нет, черт возьми, — сказал Элейн, — я докопаюсь до истины. Все эти вещи, Фокс, передайте экспертам. Обеспечьте надежное наблюдение за домом и уходите. Увидимся в десять… В чем дело?
— Я тоже останусь, мистер Элейн.
— Я знаю все ваши доводы. Ревностный молодой офицер. Уходите.
Фокс провел рукой по коротким с проседью волосам и сказал:
— Честное слово, я в форме. Отметьте, я ни разу не заикался о предпенсионном возрасте. Значит, благодарю вас, мистер Элейн.
— Мне нужно еще попытать свидетелей.
— Те, кто наверху, не встанут раньше десяти.
— Я их разбужу, если понадобятся. За что давать им поблажки? Мне нужно позвонить жене. Доброе утро, мистер Фокс.
Фокс отпер дверь на лестничную площадку и повернул ручку. Дверь пошла внутрь кабинета и ударила его в плечо. Он с проклятьем отступил на шаг — и к ногам его упало тело лорда Пестерна.
6
Оно лежало неподвижно секунды три. С широко раскрытыми глазами, в которых горело бешенство. Фокс склонился к телу, и тогда тело открыло рот.
— Какого дьявола вы тут делаете? — спросил лорд Пестерн.
Он ловко перевернулся на живот и поднялся. На подбородке и щеках блестело что-то вроде инея, глаза налились кровью, вечерний костюм пришел в полный беспорядок. В безжалостном свете раннего утра, лившемся через лестничное окно, его светлость казался привидением. Однако природной агрессивности в нем ничуть не убавилось.
— На что вы пялитесь? — спросил он.
— Едва ли стоит спрашивать вас, — сказал Элейн, — зачем вы сидели на лестнице, видимо, подпирая дверь спиной.
— Я дремал. Хорошенькое дело, когда человека выставляют из его собственных комнат в пять утра.
— Прекрасно, Фокс, — устало произнес Элейн, — продолжайте дознание.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Фокс. — Доброе утро, милорд.
Он обошел лорда Пестерна и покинул кабинет, оставив дверь раскрытой. Элейн слышал, как Фокс выговаривает сержанту Марксу: «И как называется такое наблюдение?» — «Мне было приказано только наблюдать, мистер Фокс. Его светлость заснули, едва коснувшись пола. Я решил, что он может находиться здесь с тем же основанием, как в любом другом месте дома». Фокс начальственно хмыкнул, и Элейн перестал его слушать.
Он закрыл дверь кабинета и подошел к окну.
— Мы еще не закончили в этой комнате, — сказал он, — но, думаю, свежим воздухом можно нарушить ее неприкосновенность.
Раздвинул шторы и распахнул окно. Света на улице было еще маловато. Легкий ветерок ворвался в комнату, усилив, перед тем как изгнать, застоявшиеся запахи ковра, кожи и табачного дыма. Кабинет выглядел неприветливо и неопрятно. Настольная лампа все еще лила вульгарный желтый свет на заваленный хламом стол. Элейн повернулся к лорду Пестерну — тот торопливо шарил в открытом ящике.
— Сомневаюсь, что смогу показать вам то, что вы ищете, — сказал Элейн, открыл сумку Фокса и вынул записную книжку. — Прошу вас ничего не трогать, но если хотите взглянуть, то пожалуйста.
Лорд Пестерн взглянул, но с некоторой поспешностью и, как показалось Элейну, без особого удивления.
— Где вы нашли эту штуковину? — спросил он, показывая слегка дрожащим пальцем на костяную ручку.
— В ящике. Можете идентифицировать этот предмет?
— Возможно, — пробормотал он.
Элейн указал на орудие убийства.