Зеленые листы из красной книги

Пальман Вячеслав Иванович

В документах значилось: «Бизон Бостон, вес 880 килограммов, зубробизон Жах, зубробизонка Зорька и гибрид бизоноскота Гедэ». Ну, какой, извините, глупец послал их сюда? Почему не в Мордовию, не на Урал, не в Уфу?! Впрочем, поздно горевать, их тоже спасать надо, еле живые.

Подогнали машины. Бизоны храпели, бились в тесных клетках. С большим трудом перегрузили, повезли в сторону Даховской. Где выгрузить, как гнать?! Да и гнать-то нельзя: не выдержат. Прежде нужно дать им отдых.

Знакомый рабочий подсказал:

— Дубильный завод знаете? Там длинные штабеля двухметровых

баланов. Можно зараз переложить их наманер загонов и зверей туда. А входы клетками загородить.

Она ухватилась за эту мысль, упросила рабочего скакать вперед, собрать всех, кто может начать перекладку.

К штабелям подъехали часа через четыре. Народ вышел, работали. Поленья лежали рядами; меж рядов — метров по двадцать; оставалось заложить всего по две стенки. Успели. По каталкам сгрузили клетки, поставили отдельно у трех загонов. Выломали передние стенки клеток. Чавкая навозной кашей, вышел громадный Бостон. Прошел десяток шагов — и сразу лег. Точно так повел себя и Жах в соседнем отсеке. Шустрее выглядели бизонки, они побегали, пощипали траву, погрызли кору на дубовых стенах.

На ночь Шарова оставила сторожей. Сама ночевала на заводе.

Чем свет набросали через загородку свежей травы. Бизоны накинулись, как на лакомство. Вид их пока не внушал опасения. Но ветврача все не было. Пропал и замдиректора. Сбросили заботу.

В этом месте звери жили три дня. Очень кстати прошел сильный дождь. Бизоны отмылись. Посвежели, выглядели лучше. Решили двигаться так: сначала один бык, за ним другой, следом бизонки — с разрывом в три-четыре часа.

Быстрый Жах, пепельно-серый гигант, как только увидел выход, рванул с места — и челноком по долине, туда-сюда, всадницы от него; кое-как все же вогнали его в просеку. Бизон мчался, словно за ним гнались, и так до старого амбара близ Сохрая. Там лег — и ни с места. Его понукали, швыряли палками, бизон рассердился, выбежал на узкую, крутосклонную дорогу, по которой вперед пустили пару волов с двухколесной волокушей, полной травы. Жах догнал волокушу и потянулся за ней, на ходу подкрепляясь овсяницей. Лишь раз отстал, когда пил из ручья.

Бостон не захотел выходить из загона. Забился в угол и дико посматривал на людей. Выгнали его не без труда, направили на дорогу, по следу Жаха. Шел осторожно, часто пил в лужах, часто ложился. Послушный. Даже какой-то удручающе скучный.

С бизонками еще проще. То ли у них нрав был общительный, то ли стремились к постоянному месту, они весь путь прошли спокойно и почти догнали Бостона на подходе к Сулиминой поляне.

Новый загон сделать успели, от основного отгородили двойной стенкой, чтобы не соприкасались с зубрами. Как только заперли, люди повалились без сил, не веря себе, что пригнали.

Лидия Васильевна никак не могла успокоиться. Чего-то она боялась. Уговорила всех ночевать у загонов.

Заснули в сторожке, как в бездну пали. Ближе к рассвету их разбудил треск, возня. Вскочили, фонари зажгли, палки в руки — и к загонам. Темно, жутко, в новом базу какая-то беготня… Ворота большого загона сломаны, у нового — тоже. Среди бизонов носится Журавль, их надежда. Не подойти! Он перегнал Жанку и Гедэ в свой загон и встал в воротах с недвусмысленным видом: мое! Оба бизона в драку с ним не вступали, даже не поднялись. Журавль только подошел и обнюхал их. Кто не сопротивляется, тех не бьют.

— Боюсь, что бизоны больны, — прошептала Шарова. — Если так, пропадет все наше стадо.

Через день Бостона нашли мертвым.

На Кишу пришел Игорь Жарков, уставший, небритый, в смешной короткой шинели. Отпустили его на три дня.

Полная тревоги, Лидия Васильевна повела зоолога к мертвому быку.

— Похоже на сентимицию, — сказал он. — Послали в лабораторию?

— Уже в третий раз. — Лида в отчаянии закрыла лицо ладонями. — Что мы можем? Словно вымерли там!

— Нужна срочная прививка всем зубрам и бизонам. Посмотрим, что Жах…

Жах пал через два дня. Сомнения исчезли. Эпизоотия…

Еще через неделю погиб Журавль. Зубры лишились вожака.

Привезли, наконец, вакцину. Делайте сами! Никто из зоологов никогда не делал прививок. Ведь это не коровы, а дикие звери!

— Займемся, Лида, — сказал Жарков.

Зубриц по одной направляли в струнку, зажимали дощатыми щитами. Увертываясь от разъяренных рогов, зоологи наклонялись сверху и, сжав зубы, вгоняли иглу шприца в шею, над лопаткой — куда можно.

Вечером все было кончено. Сидели как в воду опущенные. Жарков хотел что-то спросить у Лиды. Она уже спала…

Так трагически кончилась неделя. Зуброводы с грустью смотрели на свое осиротевшее стадо. Уцелеют ли остальные или их ожидает та же участь? Сыворотка действует всего две недели. Что потом? Земля в загонах уже заражена! Лида задумчиво покусывала губы.

— Надо угонять зубров, — сказала она решительно. — И как можно дальше отсюда. В лес. На волю. Здесь они неминуемо пропадут. Если уже не заразились.

— Как же смотреть за ними? — Малиновская, жена Бориса Артамоновича, думала о детях, которые все эти дни в одиночку жили на кордоне, где им и страшно и опасно.

— Другого выхода нет, Маша. Отрядим для присмотра за ребятишками нянечку. А сами по очереди будем дежурить возле зубриц.

— Разбегутся. Не боишься?

— Не разбежались, когда за волками гнались. Стадный инстинкт. Думаю, что на поляне, где у нас огороды, им будет неплохо. Сарай соорудим на зиму, оградку. Урочище Жерновое. Чистое место, чистая вода.

Кончался сентябрь, пришли морозные ночи, по утрам луга белели от изморози, на лужах появлялся ледок. В одно такое утро широко открылись ворота загона.

Зубрицы, зубрята, а за ними и две бизонки вышли на свободу. Их погнали выше по склону. Прошло двадцать или тридцать секунд, и звери исчезли из виду.

С отчаянной решимостью Лидия Васильевна махнула-рукой:

— Пускай себе! На то они и звери…

Глава шестая

Три письма Зарецкому. В глухие места — к зубрам. Вести с фронта. Странные директорские заботы. За беглянкой. Бычки — дети Кавказа. Два больших боя. Парашютисты. Военная судьбаКожевникова