Зеленые маньяки

Ситникова Людмила

Василий достал из кармана сложенную вчетверо газету.

– Погодь, ща разберемся. Значит, говоришь, речь шла о кладе? – Он еще раз перечитал объявление и хмыкнул.

– Не прикидывайся, ты прекрасно знал.

– Да ни фига подобного! Что означает слово «план»?

Копейкина вышла из себя:

– План – это такая бумажка, на которой написано или показано, в каком месте зарыт клад. А клад – это…

– Стоп, стоп, стоп! Ты чего мне мозги паришь, кладоискательница хренова.

– Я?

– Идиотка! Да пошла ты со своими сокровищами, коза. В следующий раз по балде получишь за

такие шутки. – Он резко развернулся и почти бегом спустился в метрополитен.

– Эй, подожди! – Катка попыталась догнать смешавшегося с толпой Василия.

Увы – безрезультатно.

Глава 10

Плюхнувшись на водительское кресло, она судорожно соображала, что подразумевал Василий под словом «товар»? А может, мужик чокнутый? Вдруг он звонит по каждому объявлению, вводит людей в заблуждение, а потом веселится от души, наслаждаясь собственным спектаклем? Скорее всего, она права – Василий кретин. Жаль только потраченного времени и нервов, но… ничего не попишешь, придется несолоно хлебавши рулить домой.

До коттеджа оставалось пять минут езды, когда ожил сотовый.

– Да, – промурлыкала Катарина заметно повеселевшим голосом.

– София? – вопрошала писклявая дама.

Хорошее настроение испарилось, как с белых яблонь дым.

– Ага.

– Меня зовут Марина.

– Ага, – повторила Катка.

– Я прочитала ваше объявление.

– И?

– Хочу узнать, что именно вы продаете?

Кровь отлила от висков – опять на связи какая-то ненормальная.

– Я ничего не продаю.

– Как?

– Так.

– Но вы давали объявление?

– Давала! Но вам нужно внимательней читать.

– Я читала внимательно и даже перечитывала. Скажите, клад – это что?

– Там ведь черным по белому написано: клад – это клад!

– Э… ясненько. А страну-производителя не подскажете?

– Производителя чего?

– Клада. Имейте в виду, китайский мне не подходит.

– Его произвели в России! – рявкнула Копейкина.

– И почем продаете? – не унималась Марина.

– Я его не продаю, я его ищу.

– Ищете?

– Представьте себе, стою с лопатой посреди поля, а вы своими звонками мешаете копать.

– С лопатой? А вы случайно не торгуете черенками? Мне на дачу позарез три черенка нужно.

Катка отсоединилась.

Поставив машину в гараж и приготовившись к гневной тираде Розалии, Катарина зашла в гостиную. Тишина. Решив, что Розалия с подругами и Наткой отправились к соседке резаться в карты, Ката водрузила парик свекрови на его законное место, то бишь на болванку, и прошла к себе.

В спальне, распластавшись на кровати, Катка наслаждалась непривычной тишиной и покоем.

Как же все-таки хорошо находиться дома одной. Никто тебя не поучает, не указывает, как правильно питаться, во что одеваться, когда ложиться и во сколько просыпаться. Можно смело принимать пищу лежа на кровати, а не тащиться вниз при полном параде, чтобы выслушивать, что ты опять выглядишь хуже побитой собаки.

Родственники – это, конечно, хорошо, но, когда они подобны Розалии Станиславовне, начинаешь ощущать некий дискомфорт. Еще хуже – если приезжают незваные гости на неопределенный срок.

Слова «Поживем, пока не выгоните» – это удар ниже пояса. Ну скажите на милость, как, например, можно намекнуть Розалии, что ее последние визиты несколько затягиваются? Затягиваются и настораживают одновременно. Не далее, как вчера, свекровь завела разговор о своем окончательном переезде из Сочи в столицу. Ей, видите ли, становится тяжело вести домашнее хозяйство. Можно подумать, она его вообще когда-нибудь вела. Сколько Катка ее знает, у Розалии всегда работали помощницы по хозяйству, а с появлением Натальи свекровь обнаглела по самое не хочу. Бедная Натка с ног сбивается, только бы угодить дорогой Розалии Станиславовне, дабы не попасть под горячую руку вздорной жертве гламура. Одна из последних причуд Розалии – ванна с добавлением всевозможных экстрактов, которую, разумеется, обязана готовить исключительно Наташка.

От мысли, что свекрища навсегда обоснуется в ее доме, Катка впадала в транс. А, судя по прозрачным намекам Станиславовны, переезд может состояться в самое ближайшее время.

– Бр-р-р… спаси, господи, – с чувством произнесла Катка, сладко потягиваясь на просторной кровати.

Через открытое окно влетел легкий ветерок. Катарина зевнула, как вдруг тишину нарушила трель мобильного телефона.

– Говорите.

– Вы София?

Что же это за день, на проводе очередная психопатка.

– Да, я София! – злобно прокричала Катка.

– Я прочитала ваше объявление, и со всей ответственностью заявляю – это моя кошечка! Моя дорогая, родненькая Фифилиночка.

– Какая кошечка? Какая Филиночка?

– Не Филиночка, а Фифилиночка. Белокурое создание, которое вы нашли.

– Вы ошиблись, никаких кошек я не находила.

– У нее за ушком небольшой шрамик, она его получила, когда в прошлом году подралась с соседским котом Фунтиком. Посмотрите, пожалуйста, есть ли там шрамик?

– Повторяю, вашей кошки со шрамом у меня нет. Читайте внимательно объявления, прежде чем звонить, – Ката швырнула телефон на кровать. – Фу-ты ну-ты, сегодня точно не мой день. Интересно, в сумасшедшем доме разрешается читать газеты и звонить по телефону?

Катке показалось, что по ее объявлению звонят исключительно люди с психическими расстройствами. Ну а как иначе объяснить их поведение? Где в тексте тетка увидела хотя бы намек на кошку?

Пожалев, что, кроме домашнего, оставила еще и номер сотового, Копейкина спустилась вниз. Телефон в гостиной надрывался словно новорожденный младенец.

Минуту спустя Катка в ярости бросила трубку на рычаг.

– Нет, так продолжаться не может!

На этот раз «сумасшедшим» оказался древний старик, дребезжащим голосом уверявший, что клад по праву принадлежит лишь ему, и, даже если София пойдет жаловаться в райком, он ни за какие коврижки не расстанется с сокровищами.

Чуть погодя звонки посыпались как из рога изобилия, телефоны трезвонили по очереди: сначала надрывался сотовый, затем внимания требовал домашний. Иногда они звонили одновременно, и Катарина, дабы не разорваться на части, пыталась говорить сразу с двумя оппонентами. Все звонившие прочитали объявления, и, как выяснилось, каждый истолковал его текст на свой лад.