Зеленые маньяки

Ситникова Людмила

Остановившись у хлипкой калитки, из которой выходила дородная дама, Катка крикнула:

– Скажите, как бы мне найти Акимову Анну Дмитриевну?

Женщина улыбнулась.

– Аньку-то? А чего ее искать. Вон домишко ее выглядывает.

– Розовый?

– Ага-ага. Он самый.

– Спасибо.

– Не за что. – Дама с любопытством смотрела на отъезжающий «Фиат».

Акимова была хозяйкой десяти соток земли, двухэтажного солидного дома, обитого розовым сайдингом, маленькой баньки и круглой беседки. Несмотря на то, что у Анны Дмитриевны имелось место под огород, дамочка решила не взваливать

на себя лишние хлопоты и засеяла все газонной травой. По мнению Катки, самый правильный вариант. Лучше при помощи газонокосилки каждые две-три недели скашивать сочную травку, чем с утра до позднего вечера копаться в грядках, борясь с многочисленными сорняками.

Металлическая калитка была закрыта на задвижку с той стороны. Просунув руку через прутья, Катка лязгнула щеколдой и быстро посеменила по дорожке к дому.

Анна Дмитриевна – крашеная блондинка пенсионного возраста – очевидно, увидев незваную гостью из окна, вышла на крыльцо.

Наверное, до сегодняшнего момента никто не позволял себе столь бесцеремонно врываться во владения Акимовой, так как при виде Катки хозяйка недовольно нахмурила выщипанные брови и с нотками раздражения в голосе спросила:

– Собственно, по какому праву вы разгуливаете по моему участку?

– Добрый день, – лыбилась Копейкина.

– Я, кажется, задала вопрос?

– Так вас не было на улице.

– И что? А если я отдыхала или, скажем, была занята. Калитка закрыта, хозяев во дворе нет, значит, стой на улице и жди, когда кто-нибудь появится.

– Простите.

– Простите, – передразнила Акимова. – Мне ваше «простите» до одного места. Говорите, зачем явились, и уходите.

– Я…

– Предупреждаю: молоко, сметану, творог не покупаю. Яйца тоже. Мне дочь с зятем в выходные из Москвы продукты привозят.

– Я ничего не продаю.

– Тогда потрудитесь объяснить, кто вы такая?

– Анна Дмитриевна, как-то нескладно у нас с вами разговор начался. А я ведь планировала побеседовать по душам.

– Анна Дмитриевна? Вам известно мое имя? Интересно, очень интересно. – Акимова спустилась с крыльца и кивнула на стоящую на газоне лавочку. – Ну проходите, садитесь. В дом не приглашаю, там слишком жарко.

Устроившись на лавочке, Катарина огляделась.

– Тесновато у вас.

– Я по местным меркам шикую. Как-никак, десять соток отхватила, а вот у соседей да – не разгуляешься. Иногда соседка с сыном разговаривает, а мне кажется, она мне вопрос задает. Теснота страшная. Слава богу, пару лет назад я поставила жирный крест на огороде. Вот когда у меня по-настоящему тесно было, так это в те времена. О!.. Как вспомню, так вздрогну. Чего я только не сажала! Мама дорогая! Картошку, морковку, свеклу, огурцы, кабачки… да ну, всего не перечислишь. И корячилась на грядках, как рабыня Изаура: там прополоть, там перекопать… на отдых времени не оставалось.

– Зато теперь у вас симпатичный газон.

– Дочка с зятем настояли. Говорят, ну чего ты горбатишься? Осенью все в магазине купить можно, дешевле выйдет. Поэтому я теперь пару грядочек за домом сделала, зелень посадила и в ус не дую. Но мы с вами отвлеклись, вы же приехали не на газон мой любоваться. Кстати, я не расслышала, как ваше имя?

– Катарина.

– Итак, Катарина, я вся внимание.

Катка

напряглась.

– Понимаете, если честно, то я сама до конца не поняла, зачем к вам приехала.

Акимова насторожилась.

– То есть?

– Позавчера я была в лаборатории, где десять лет назад работал Аристарх Николаевич.

Анна Дмитриевна вздрогнула:

– Господи помилуй.

– Вы были с ним знакомы?

– К сожалению.

– Я разговаривала с заведующим лабораторией Васильевым, – продолжала Ката.

– О ком?

– Об Аристархе. А когда уже спустилась вниз, меня нагнала некая Олеся Михайловна. Она была свидетельницей нашего разговора с Васильевым. Олеся Михайловна протянула мне листок с адресом вашего дачного участка и сказала, что вы можете поведать много интересного об Аристархе. Мол, Васильев на все лады расхваливал Николаевича, тогда как на самом деле Аристарх был далеко не тем, за кого себя выдавал. Меня ее слова заинтересовали, и вот я у вас.

– Но позвольте, Катарина, а почему вы собираете информацию о старике? Вы ему кем приходитесь?

– Никем.

– И тем не менее ездили в лабораторию, а теперь приехали ко мне. Неувязочка. Какие цели вы преследуете?

– Здесь секрета нет. Прошлой осенью Аристарх Николаевич пропал, и я пытаюсь выяснить, что могло случиться с пенсионером?

– Пропал? – Лицо Анны Дмитриевны засияло. – Растворился в воздухе? Туда ему и дорога. Надеюсь, деда уже никто не увидит живым.

– Почему вы так говорите?

– Он заслужил самой страшной смерти! Аристарх на протяжении многих лет считался другом нашей семьи. Для Федора он был как старший брат, Федька слушался его, старался во всем угодить, а он… Воткнул нож в спину и даже не поморщился. Эх, как же я тогда его ненавидела! Была готова собственноручно стереть негодяя с лица земли. И в глубине души я знала, рано или поздно старик сполна заплатит за предательство. Как видите, так и случилось. – Акимова засмеялась. – Хорошенькую новость вы мне привезли.

– Анна Дмитриевна, а кто такой Федор и о каком предательстве вы упомянули?

– Федор – мой муж. Он умер по вине Аристарха. Нет, нет… я неправильно выразилась. Аристарх убил моего мужа. Старик сделал меня вдовой, он отнял у моей дочери отца, а все из-за…

– Из-за чего?

– Из-за «Ускорителя». Федору удалось получить уникальный раствор, благодаря которому некоторые виды растений – в частности, венерина мухоловка – росли в несколько раз быстрее. Он бился над ним в течение трех лет. Практически ночевал в лаборатории, все мечтал прославиться на весь мир. Прославился, как же! Людская зависть сделала свое черное дело.

Катка вспомнила толстые корни монстеры в особняке Аристарха и мухоловку, которую София кормила кусочками мяса.

– А как действовал этот ускоритель?

– Проще простого. Достаточно было добавить одну-две капли сильноконцентрированного раствора на десять литров воды и поливать цветочки раз в неделю. Результат был налицо. Уже через месяц обычная мухоловка вымахивала на десять сантиметров. Хотя другие цветы абсолютно не реагировали на раствор. Пожалуй, кроме монстеры. Федор готовился оставить работу, которой занимался в тот момент в лаборатории, и целиком переключиться на «Ускоритель». Не успел.