Земли полуночи

Стоев Андрей

«Свалить» — забавный лексикон у богини смерти. Впрочем, слово в данном контексте выглядит удивительно уместно.

— Так что вы хотели спросить, Кеннер, насчёт основ мироздания? — с улыбкой напомнила Морена.

— Меня интересуют взаимоотношения Силы и Сияния, госпожа.

— Не такой уж сложный вопрос на самом деле, — хмыкнула она. — Сила определённо не чужда Сиянию, иначе мы, создания Сияния, не смогли бы с ней взаимодействовать. Сила и Сияние в чём-то похожи на вас с женой — вы вроде бы независимы, вы можете друг с другом не соглашаться, можете даже поссориться, но вы, по сути, одно и то же. Одно время была даже популярной теория, что Сила не пришла извне, а является просто другой гранью Сияния. Что

Летящая была недовольна тем, что разумы в её Вселенной развиваются слишком медленно, и чтобы помочь им, приоткрыла ещё одну свою грань.

— Мне эта теория кажется сомнительной, госпожа, — заметил я. В отличие от неё, я точно знал, что в момент прихода Силы наша Вселенная разделилась, а это вряд ли произошло бы от простого открытия новой грани. Хотя ничего исключать нельзя, наверное.

— Я тоже не особо в это верю, — согласилась Морена. — И вообще считаю, что приход Силы был для всех нас несчастьем. Это ведь костыли — если человек с детства передвигается на костылях, его ноги атрофируются. У вас очень много магусов, и они развиваются гораздо быстрее, чем мы в своё время, но они пользуются заёмной силой. Рано или поздно неизбежно наступает момент, когда существовать на чужой силе становится невозможно, а своей-то у них нет. И тогда магус чаще всего погибает. За всё надо платить, и не все способны оплатить счёт — мы с тобой много об этом говорили, Лана.

— Да, госпожа, — согласилась Милана, — и вы меня полностью убедили.

— Прошу прощения, госпожа, но вы не учитываете один важный момент, — возразил я. — Жизнь людей коротка. Без Силы людям просто не хватает времени, чтобы накопить достаточно энергии для движения дальше.

— Но я же накопила, — она насмешливо посмотрела на меня.

— Но не у всех отец — верховный жрец, — сказал я, замирая от собственной наглости.

Морена погрузилась в раздумья.

— Вы не правы, Кеннер, — наконец сказала она. — Всё зависит исключительно от желания и упорства человека. Но я признаю, что доля правды в ваших словах есть. Конечно, никто не может возвысить потомка, так что пост моего отца здесь совершенно ни при чём. Но с другой стороны, кто, кроме жреца, стал бы заставлять свою дочь с младенчества закалять дух и тренировать волю? Я плакала ночами, но всё равно упорно делала все упражнения. А потом пришёл тот час, когда это спасло и меня, и отца — вот тогда я поняла, что Светлая Госпожа оценила мой труд и улыбнулась мне. Я стала заниматься ещё упорнее, и когда в мир пришла чужая Сила, я была готова.

— А вы уже обрели духовную форму, госпожа? — с любопытством спросил я.

— Нет, мне до этого пока далеко, — с ноткой грусти ответила она. — Я могу менять форму, хоть и не совсем свободно, и могу заглянуть на духовный план. Только лишь заглянуть на мгновенье. Мы, боги — хоть мне и не нравится это слово, — недостаточно для этого развиты. Да и не стоит так уж туда стремиться — это прекрасное место, но совершенно нам чуждое и очень, очень опасное. Думаешь, почему духи рвутся к нам? Им слишком трудно выжить там.

— Но разве исчезновение духа — это не переход в духовную форму?

— Обычно это так и называют, — согласилась Морена, — но это неверно. Когда дух исчезает, он просто переходит в форму энергетического тумана. Этот туман невидим обычным зрением, но он полностью принадлежит нашему миру. Такой фокус и я могу проделать безо всякой духовной формы.

Она улыбнулась и исчезла.

— Эээ… госпожа? — неуверенно позвал я.

— Она ушла, Кеннер, — отозвалась Милана. — Я это чувствую.

— Плохо, — с искренним сожалением сказал я. — У меня были ещё вопросы.

Милана заразительно захохотала, едва не пролив на себя чай.

— Нет, Кеннер, я всё же не устаю вам удивляться, — сказала она, утирая слёзы. — Вы спокойно задаёте вопросы, которые я ни за что не решилась бы задать, и

что самое удивительное, получаете на них ответы. Вам бы в журналисты пойти — вы бы все секреты раскопали.

— Такого журналиста пристукнут раньше, чем он что-то раскопает, — заметил я, вовсе не чувствуя себя польщённым таким комплиментом. — Я сам бы такого первым и пристукнул.

— Пожалуй, — согласилась она, всё ещё улыбаясь. — Но я узнаю массу новых вещей, просто слушая ваши с Мореной разговоры. Я уже начинаю задумываться, кто здесь на самом деле студент, а кто преподаватель.

— Ну, я определённо не преподаватель, — саркастически хмыкнул я. — Вообще не понимаю, что вы видите такого необычного в моих вопросах. Вполне уважительных вопросах, кстати.

— Что необычного? — она стала серьёзной. — В самих вопросах нет ничего необычного, необычно то, что вы не боитесь их задавать. Понимаете, Кеннер, мир — очень опасное место, и полон очень опасных сущностей. Некоторые могут найти оскорбительными совершенно неожиданные вещи, и многие не терпят никаких вопросов, тем более личных. Я просто не устаю поражаться, насколько Морена доброжелательно к вам относится. В общем, будьте всё-таки поосторожнее с теми, кто заведомо сильнее вас и достаточно опасен.

Я невольно рассмеялся.

— А вы знаете, что меня совсем недавно предупреждали, что вы опасны? Только не спрашивайте кто.

— Не знаю, но не удивляюсь, — она тоже улыбнулась. — Моя сила для многих непонятна, а непонятное всегда считается опасным. Восприятие душ — очень редкий дар, мало кто понимает его возможности. А вообще, мы все опасны, все те, кто перешагнул определённый порог. Посмотрите хотя бы на свою мать — казалось бы, каких опасностей можно ожидать от целительницы? А ещё многие побаиваются вашу бабушку Стефу Ренскую — никто про неё ничего толком не знает, известно только, что она очень сильна. Когда о человеке слишком мало известно, это всегда вызывает настороженность — просто непонятно, чего от него можно ждать.

Забавно, что именно Стефа предупреждала меня, что Милана опасна. Вот так Высшие и живут, похоже — ничего друг про друга не знают, и друг друга побаиваются.

— Думаю, вы правы, Милана, — кивнул я. — Спасибо за предупреждение, постараюсь быть осторожнее. А вот, кстати, раз уж мы заговорили об опасных сущностях — не знакома ли вам, случаем, некая Тамила Лапа?

— Очень опасна, — не раздумывая отозвалась Милана. — Очень.

— А можно подробнее? — попросил я.

— Да я о ней практически ничего не знаю, Кеннер, — извиняющимся тоном сказала она. — Была одна история, широко известная в узких кругах — с ней как-то поссорилась Драгана Ивлич. Что-то там Гане от неё понадобилось, она к ней пришла, а та отнеслась к Ивлич безо всякого уважения. Ну, вы же сами знаете — Гана у нас девушка резкая и неуважения не терпит. В общем, слово за слово, они там крепко поругались, и дело кончилось тем, что Лапа просто выкинула Драгану из дома и сказала ей больше не приходить.

Как же, помню, как Тамила о Драгане отозвалась — «та наглая соплячка».

— В общем, вы же понимаете, Кеннер, что человек, способный взять и вышвырнуть Драгану Ивлич за порог — это не тот, с кем стоило бы ссориться разумному человеку.

— А она вообще человек? — поинтересовался я.

— Точно была человеком когда-то, — ответила Милана, хотя в голосе её определённо чувствовалось сомнение. — А сейчас не знаю. Драгана после той стычки начала Лапой интересоваться, и всё-таки сумела кое-что про неё раскопать. Она лет так тысячи полторы назад была любовницей вожака ватаги повольников, «Лапа» — это как раз её кличка была. А потом её возлюбленный погиб, и она сама стала водить ватагу. Вот, собственно, и всё, что про неё известно. А потом она надолго исчезла и всплыла совсем недавно. Живёт тихо, никого вроде не трогает. А почему вы ею заинтересовались?