Земля бедованная (сборник)
Шрифт:
Лидия Матвеевна складывает в хозяйственную сумку кошелек, футляр с очками, пустые бутылку и банку. Надевает шапку, боты, пальто. Пальто уже, конечно, не новое, но кому нужны наряды в этом возрасте? Было бы чистое и крепкое! Нитроглицерин, как всегда, в кармане, можно идти.
Началось с неудачи. Продавщица в молочном, видите ли, не в духе, бутылку приняла, а банку они не желают {189} .
– У нас майонезу этого уже месяц как нету, несите вашу тару в пункт.
189
…бутылку
– Интересно, и что с того, что не продавали? Порядок есть порядок, вы обязаны принять, потому что это ваш долг.
«В пункт!» Хорошенькое дело! Две остановки трамваем, туда и обратно шесть копеек, да еще настоишься во дворе на холоде среди пьяниц.
– Не задерживайте! – уже напирают сзади. – Вам же сказано: не принимают.
…Ну, это нам хорошо известно: очередь всегда на стороне продавца: заискивают, боятся, что их не обслужат.
– Вы, гражданочка, пожалуйста, не толкайтесь, – поворачивается Лидия Матвеевна к женщине, стоящей за ее спиной. – Я, между прочим, не с вами разговариваю. И вот что вам скажу: дело совсем не в банке. А в принципе. Это злоупотребление! Пусть мне покажут, где записано, чтобы принимать только стеклотару из-под продуктов, которые в данный момент есть в продаже. Пусть покажут! У нас идет борьба с беззаконием в торговле, надо больше читать газеты!
– Тьфу на тебя! – вдруг, вся побагровев, орет продавщица. – На тебе твой гривенник, только уйди отсюда Христа ради! И банку забирай! – Она вытаскивает из кармана своего (довольно, между прочим, грязного) халата десять копеек и швыряет на прилавок.
– А мне ваших денег не нужно! – тотчас вскидывается Лидия Матвеевна. – Мне нужны мои деньги за мою банку! А десять копеек я вам и сама могу подарить. Попрошу дать книгу жалоб и вызвать заведующего!
И продавщица не выдерживает, мерзавка! Хватает банку, сует под прилавок и молча протягивает Лидии Матвеевне треугольный жетончик – в кассу. Лидия Матвеевна скромно, но гордо идет получать свой законный гривенник. А сзади гомон и выкрики – очередь скопилась изрядная, и всем, конечно, некогда. Громче всех разоряется продавщица.
– У-у, старая занудина! Ходит тут… Каждый день у нее чего-нибудь. Все они такие, за копейку рады удавиться…
– А вот насчет «всех», моя милая, это можно и милиционера пригласить, – тотчас откликается Лидия Матвеевна, – тут вам не Америка, не Ку-Клус-Клан {190} !
– Да ладно, бабуля, не заводись! – успокаивает ее толстяк в дубленке. – Береги нервы, не восстановишь!
Вот здесь он абсолютно прав. И решив пока не связываться с нахалкой, Лидия Матвеевна покидает поле боя. А там еще посмотрим…
190
…тут вам не Америка, не Ку-Клус-Клан! – так Лидия Матвеевна называет Ку-Клукс-Клан, расистскую организацию в США. См. примечание 32 к повести «Костылев».
Осторожно ступая по бугристому ледяному тротуару (до войны были прекрасные дворники, а сейчас – днем с огнем…), она медленно приближается к палатке «Фрукты-овощи». Настроение бодрое, так бывает всегда, когда совершишь правильный поступок. Да – скандалить в очереди это вам не сахар, да, но спускать такие вопиющие факты – ни в коем случае! От всеобщего попустительства наши беды. А выходки разной там серости насчет того, что, мол, «они все такие», нужно стараться игнорировать… Есть еще пережитки, есть, кто спорит? – есть и отдельные перегибы на местах, но государство же борется! И, кстати, никто не сидит без работы, многие с высшим образованием. Нет, здесь Гриша был полностью неправ, он в таких вопросах вообще вел себя, как сумасшедший или дурак: чуть что – с кулаками. А кулаками, как известно, дело не решишь, и можно нажить неприятности, людей нужно воспитывать без рук. И ведь сколько говорила… Но это ведь Гриша! Он всегда знает лучше других!.. И все его несчастья начались отсюда. Нет, у Гриши, это уж приходится признать, и язык нехороший, злой. Просто на стену лезет из-за каких-то, видите ли, «несправедливостей», ищет их, где они есть, и где их нет… «Эти нас любят, эти нас не любят». Что значит? Нету никаких «нас» и «вас» – все одинаковы, живем в одной стране, говорим на одном языке!
Лидия Матвеевна качает головой: что ж! Правды никто не любит, а у нее – что поделаешь? – такой характер: правду только в глаза. Если надо сказать, если это полезно, педагогично – значит, молчать – преступление. Не о себе следует думать, не о том, чтобы для всех быть хорошей, а о людях, которые часто неверно поступают и совершают грубые ошибки только потому, что никто их вовремя не научил.
У овощной палатки человек пять. Лидия Матвеевна, вздохнув, становится в хвост.
– Бабушка, вам тяжело, проходите без очереди.
Кто это? Очень славная женщина, совсем молодая, с ребенком. Что там ни говорите, есть у нас и сознательная молодежь!
В груди тяжесть, пальцы онемели, так что хорошо бы и без очереди, тем более, в жизни настоялась, пускай теперь другие… И все же Лидия Матвеевна отказывается:
– Ничего, большое спасибо, я постою. Это я, слава Богу, еще пока умею – стоять. Постою, у нас, стариков, свободного времени много.
Даже слишком много… Знать бы, сколько его осталось вообще, этого времени. Год? Два? А если – месяц?.. Ну что ж… Все-таки семьдесят семь – солидный возраст, грех жаловаться. Только вот Гриша… Надо непременно сделать в сберкассе распоряжение.
Лидия Матвеевна думает об этом спокойно, как о завтрашней пенсии. А сама бдительно следит за очередью. И замечает: возле прилавка трется нахальная девчонка в лохматой шапке. Неужели влезет? Нет, не посмела, отошла и встала как раз за Лидией Матвеевной.
Яблоки не дешевые, рубль пятьдесят, а все берут по два-три кило. Есть у людей деньги, ничего тут не скажешь, хорошо живем! Но Лидии Матвеевне килограммы ни к чему. Когда, наконец, подходит ее очередь, она просит продавца взвесить три штуки:
– Вот то, красненькое, и два, которые слева. Нет, не это, это не кладите, вы же видите, битое! Лучше то, с краю… Нет, не то, следующее, будьте так любезны… Вы сами не пробовали, они как, с кислинкой?
– Не пробовал, – грубит продавец, – с вас восемьдесят семь копеек.
…Рубль пятьдесят килограмм, семьдесят пять копеек – полкило, на весах пятьсот восемьдесят граммов… нет, как будто бы не обсчитал…
Это мне, пожалуй, будет дороговато, молодой человек, уберите то, большое, положите поменьше, – приказывает Лидия Матвеевна и поворачивается к очереди:
– Восемьдесят семь копеек накануне пенсии – целый, знаете ли, капитал.
Это шутка, но очередь шуток не понимает, очередь уже раскалилась.
– Хватит задерживать. Берите ваши яблоки и освободите место, – пытается хамить та самая, в лохматой шапке, – вы сюда за яблоками пришли или беседы беседовать? Людям некогда, а она языком треплет, каждое яблоко разглядывает, будто жениха выбирает!
– Шестьдесят копеек. Устроит? – осознал продавец.
– Конечно, устроит! И большое вам спасибо, молодой человек, желаю всего самого наилучшего и крепких нервов – с такими покупателями недолго подорвать здоровье.