Земля королевы Мод
Шрифт:
В нашей квартире есть свои ритуалы, связанные с главным из оставшихся после падения Советского Союза праздником. Из насельников квартиры на Новый Год уходит из дома только Браток. По природе он нелюдим и избегает шумных сборищ, но из деловых соображений неизменно принимает участие в корпоративной новогодней вечеринке в каком-то ресторане. Все остальные остаются дома. К Аркадию приходит его неопределенно психопатологическая, относительно тихая молодежь. К Дашке не приходит никто, так как Виктор Николаевич встречает Новый год с семьей. Где-то между 12 и часом ночи он звонит Дашке по телефону и приглушенным голосом (чтобы не услышала жена) официально поздравляет подругу с
Даже если никто не спрашивает о ее планах, Наталья накануне праздника с плаксиво-агрессивным лицом каждый раз заявляет в кухне одно и то же:
– Ну куда я пойду?! Кому мы нужны-то?!
Руслана вот уже пару лет пытается уйти на новогоднюю ночь к подружкам, где она, по-видимому, все-таки кому-то нужна, но Наталья ее на всякий случай не пускает. Подружки Русланы, которые живут где-то по соседству, всю ночь звонят по телефону, зовут, подключают своих родителей, Наталья упорствует (по ее мнению, эти подружки и их родители-пролетарии – неподходящая компания для дочки), Руслана визжит и воет в переменном диапазоне, в общем, праздник в их семье проходит в бодром непрерывном скандале.
Кирилл обычно встречал сам Новый год с семьей, а потом – незаметно куда-то утекал.
Семен серьезно и продуманно поздравляет всех присутствующих в квартире с наступившим праздником (в последний раз он пожелал Аркадию в новом году крепкой, стопроцентной ремиссии его заболевания, а мне – защитить диссертацию, удовлетворив тем самым мою тягу к познанию мира), а потом – дисциплинированно напивается в своей комнате, чокаясь с телевизором. Иногда, уже под утро, он звонит кому-то, по-видимому, однополчанам, и тогда из коридора несется приглушенный, мужской, отборный и тяжелый мат, сдобренный какими-то военными терминами.
– Даша, ты будешь печь пироги! – императивно сказала я. – Много. Чтобы на всех хватило. Если надо, я могу поучаствовать финансово.
Дашка пожевала губами, вспоминая, что означает слово «финансово», а потом отрицательно покачала головой.
Огромная Зина отвернулась от плиты и взглянула на меня вопросительно. Расстановку сил в нашей квартире она уловила еще в свой прошлый приезд. В тех редких случаях, когда я начинаю командовать, со мной не спорят.
– Зина, если вы попробуете приготовить детям на праздник свой вечный кулеш с салом, я надену кастрюлю вам на голову.
– Я еще картошку могу, кисель, кашу, кулебяку, запеканку, щи, окрошку… – подумав, начала перечислять Зина, все глубже погружаясь воспоминаниями.
– Окрошка, – сказала я. – Это ведь холодное, из кваса и прочего, да?
– Угу, – кивнула Зина. – Мужики любят. Так на нее много всего надо, летом только…
– В городе теперь все есть, зимой и летом, это называется «общество потребления», напишите список, я куплю… Зина, вы грамотны? – с внезапным подозрением спросила я.
– А то! Семь классов в райцентре на четверки с пятерками окончила! За брата уроки делала, он сам разобрать не мог. Скажешь тоже! – Зина сочла нужным обидеться.
– Простите, – извинилась я.
Наталья сметывала на весу что-то воздушное, наверное, к празднику. Перед ней, около стола, на котором были разложены журналы и выкройки, стояла в кружевном объемистом неглиже соседка из нижней квартиры. Я помнила ее как прилежную читательницу детективов с любовной интригой. Когда
– Наталья, как человек с наиболее развитой эстетической компонентой, вы отвечаете за салаты. Руслана и Маша помогут вам их нарезать. Вы сделаете красиво.
Наталья не сразу сумела освободиться от булавок.
– Чего это я буду… – понеслось мне вслед, но я уже вышла и прикрыла за собой дверь.
Семен, естественно, ни с чем не стал спорить, и даже творчески развил полученное задание. Полил уксусом лук, посыпал сваренную картошку укропом, а селедку так и вовсе, проконсультировавшись с Дашкой, покрыл полноценной свекольно-майонезной шубой.
Аркадий проявил себя эстетом и вместе со своими психопатическими друзьями на двух фросиных огромных тарелках за пять часов работы изготовил многослойный рыбный салат под названием «мимоза». Все компоненты салата сначала варились, потом натирались на разных терках, мариновались и т.д., но результат оказался потрясающим: удивительно тонкий вкус и запах, красивый вид – блюдо, которым мог бы гордиться любой ресторан.
Я испекла большой кефирный торт по рецепту моей мамы – с безе, желе и черникой. Потом прикинула и испекла еще один точно такой же. Дашка очень нервничала, так как ей все время нужна была духовка, а мои торты можно было выпекать только послойно – три лепешки на один торт.
Стол накрыли в большой комнате Кривцовых. Наталья, Зина и даже Семен сомневались насчет траура и прочих таких вещей, как это согласуется с народными обычаями. Я сказала, что, поскольку народных обычаев все равно никто из нас, даже крестьянка Зина, толком не знает, нужно делать так, как удобно и логично. К тому же Федору и Зое это наверняка бы понравилось. Они оба любили гостей и большие столы, и если сейчас их души на нас смотрят, то, конечно же, радуются и одобряют. Последний аргумент оказался решающим, так как в нашей квартире материалисткой и атеисткой являюсь только я. Все остальные, даже «красная проститутка» Фрося, почему-то полагают себя верующими. Браток, Наталья и Руслана носят кресты. Дашка иногда ходит в ближайшую церковь и ставит там свечки, стараясь не обидеть никого из святых. На Пасху все, кроме Братка и Семена, красят яйца и говорят друг другу: «Христос воскрес!»
Для детей были устроены конкурсы с призами, викторины и состязания. Во всех них принимали активное участие гости Аркадия – явные выпускники коррекционных школ. Вопросы для викторин составляла я, поэтому ориентироваться приходилось на ходу. Когда на вопрос: «Кто открыл Берингов пролив?» – у аудитории не оказалось даже гипотез, пришлось вспомнить санаторий времен моего детства и предложить желающим побегать в мешках по коридору. В этом состязании неожиданно для всех победила Кира.
Браток, уходя вечером, передал мне «для общества» бутылку шампанского, и сказал, тупя по обыкновению взгляд: «Я б, Анджа, остался…Вы это, того, – здорово придумали».
– Отметьтесь, Леша, и возвращайтесь сразу, – сказала я, подделываясь под своеобразный лексический строй речи Братка. – Никому вас там не надо, а здесь – наоборот.
Браток кивнул коротко стриженной головой, действительно приехал домой на такси сорок минут первого, и сразу же на свой лад включился в веселье – съел четыре тарелки окрошки, пустил Киру посидеть на его личном, комнатном унитазе и отдал имеющийся у него синтезатор на растерзание музыкальным гостям Аркадия.
Потом, выпив с Семеном и расслабившись, вдруг сам ударил по клавишам и залихватски, с каким-то одесским акцентом, пропел несильным, но верным баритоном: