Земля Лишних. Беги, хомячок, беги
Шрифт:
– Но без этих мер все эти люди не получили бы свой шанс! Взять этих бедных афроамериканцев. У них нет денег на хорошие школы, на репетиторов. Как они поступят в университет без квоты? Или вот женщины. Ведь известно, что на каждый доллар, который зарабатывает мужчина, женщина получает всего семьдесят центов. Где же тут равенство?
– Вообще-то, это та ещё утка, - подключился к спору Антон.
– Если брать всех работающих мужчин и всех работающих женщин, то да, соотношение, как ты сказала. Но это тоже самое, что я ем мясо, ты - капусту, а в среднем мы кушаем голубцы. Давно доказано, что на одинаковых позициях
– Спасибо, было вкусно, - Хелен промокнула салфеткой губы, встала, задвинула за собой стул.
– Прогуляюсь перед сном.
И выпорхнула, с гордо поднятой головой, из гостиной. Хлопнула входная дверь.
За столом повисла неловкая тишина.
Гретта грустно посмотрела вслед француженки и едва заметно вздохнула, чуть покачав головой.
Маршалл как ни в чём не бывало продолжил поглощать ужин. Приготовлено было действительно восхитительно, хоть и простенько: картошка, тушёное с морковью мясо, салат, заправленный маслом.
Сыновья последовали примеру отца.
Ариэль переключила своё внимание на Антона, девушке явно пришлось по нраву, что парень вывел Хелен из себя. Женщины всегда видят в друг друге конкуренток, а уж если они ещё и красивые…
Наёмник смущённо ковырялся в тарелке, не замечая взглядом Ариэль. Он явно не ожидал такой реакции.
– Пойду посмотрю, чтобы с девушкой ничего не случилось, - я встал из-за стола.
– Ужин восхитителен, Гретта, большое спасибо.
– Я рада, что вам понравилось, - улыбнулась хозяйка.
– Места здесь спокойные, но на всякий случай всё таки возьми винтовку. Койдоги всё ещё иногда встречаются в наших краях.
Поблагодарив кивком женщину за совет, я задвинул стул и прошёл через гостиную на выход. У двери там, где в нормальных домах ваза для зонтов, была деревянная оружейная стойка. А что, удобно, вошёл в дом - поставил винтовку, выходишь - прихватил с собой. Точно такие же стойки были в каждой комнате, разве что на три ячейки, а не на десять, как в прихожей.
Подхватив свой тюненый калаш и разгрузку, висящую тут же, вышел на улицу. Покрутил головой. Ага, а вот и Хелен, уже возле загона для коз, кормит животных какой-то зеленью через ячейки рабицы.
– Не помешаю?
– метра за три до девушки подал я голос.
У меня с детства привычка ходить мягко, максимально тихо. Для меня это было что-то вроде игры в индейцев или разведчиков. Сейчас вроде бы надобности в таком шаге нет, но ноги уже сами привыкли. Моя тётка, мамина сестра, пару раз испугавшись, когда я материализовался у неё за спиной, попросила хотя бы кашлять на подходе, а лучше сообщать голосом о своём приближении.
– А то с тобой заикой стать можно!
Вот я и стараюсь теперь заранее обозначать своё присутствие.
– Нет, - Хелен ответила тихо, едва слышно.
Даже не обернулась.
Когда я подошёл ближе, встала и медленно пошла вдоль ограды, перебирая пальчиками металл сетки. Я пожал плечами и пошёл вслед за девушкой, отставая на пару шагов. Вроде как и рядом иду, но не навязываюсь. Захочет поговорить, поговорим, нет так нет. Тело после разгрузки пикапа немного ныло, тем более, что рёбра ещё не совсем зажили, да и синяки от последней драки не сошли, чуть-чуть ныли, так что пройтись размяться сейчас самое оно. Прибавьте сюда то, что в доме электричества едва на освещение хватало: за генератор у Гёбелей ветряк, качающий воду и заряжающий параллельно батарею из шести автомобильных аккумуляторов, чего едва хватало на пяток лампочек, даже холодильника в доме не было, за него - глубокий подвал со льдом, который Маршалл покупал в Форте Ли раз в пару месяцев). Так что в ноутбуке не посидеть, где я потом батарею заряжать буду? Вот и решил скоротать время перед сном прогулкой. Заодно за Хелен присмотрю. Мало ли.
Так мы бродили вдоль ограды туда-сюда. Козы, прикормленные Хелен, сопровождали нас с той стороны сетки, охотно принимая угощения, которое девушка время от времени просовывала сквозь рабицу.
– Хотите их ближе посмотреть?
– от дома, небрежно закинув винтовку на плечо, шёл Энтони.
– А можно?
– встрепенулась француженка.
– Если не боишься, - улыбнулся парень.
– Нет, конечно же! Они такие миленькие!
Вход в загон был сделан по принципу шлюза, калитка в ограде вела в небольшой, метра полтора, коридорчик всё из той же рабицы, который заканчивался такой же калиткой, только уже в загоне. Минута - и мы внутри.
Козы тут же обступили хелен, требовали еды. Какой-то молодой козлёнок решил попробовать на вкус завязки на сандалиях, девушка мягко, но настойчиво оттолкнула его ножкой. Стоит радостная, кормит животных с рук, украдкой гладит, пока те заняты угощением.
– Я в детстве у бабушки с дедушкой на ферме каждое лето гостила. У них тоже козы были, - девушка вновь мягко оттолкнула козлёнка, которому явно приглянулась её обувь. Гурман, кожаные босоножки ручной работы ему подавай.
– Они больше всего яблоки и морковку любят, я помню. Но тут ничего такого не нашла, так хоть листьями салата побаловать решила. У-у-у, мои хорошие! Как же здорово на ферме! Тихо, спокойно, никаких забот.
– Ну да, - усмехнулся Энтони.
– Встать с рассветом, накормить всех, напоить, на выпас отогнать. Потом в поле, то сеешь, то опрыскиваешь, то жнёшь, в зависимости от сезона. Или сено заготавливаешь, на лугах у речки. Или за дровами надо смотаться. Или дома что-то подлатать, пока сухой сезон, крышу, кровлю, то да сё. И не дай бог ветряк в очередной раз сломается, тогда на верхотуру лезть надо. Или койдоги подкоп сделают да пару овец задерут, а тебе их потом неделю выслеживать, до логова, чтобы разорить их нору. А так да, забот никаких.