Земля надежды
Шрифт:
Но ситуация становилась все хуже. На улицах Ламбета и Лондона люди не называли это восстание ирландским. Его называли восстанием королевы. Все были абсолютно убеждены в том, что кошмарные истории, доходившие из Ирландии, — это святая правда. И что восстание в поддержку дьявольских католиков раздувала сама Генриетта-Мария. Что королева хотела видеть свободной католическую Ирландию и что, как только она отважится, она призовет своих собратьев-католиков из Ирландии в Англию, чтобы они и в Англии резали и ели английских младенцев.
Весна 1642
Парламент все еще заседал, подбираясь в своей работе все ближе к прямым обвинениям против королевы. Эти обвинения были уверенными и ужасающими, парламент не колебался и не собирался отступать. Они обвинили в государственной измене двенадцать епископов. Обвинения предъявлялись одному за другим, пока перед судом палаты общин не прошла целая дюжина епископов. Теперь их жизни висели на волоске.
Затем прошел слух, что следующей на очереди будет королева.
— Что ты собираешься делать? — спросила Эстер у Джона.
Они сидели в тепле и уюте комнаты с редкостями, где огонь в большом камине помогал содержать коллекцию в тепле и сухости, защищая ее от порывов ледяного дождя со снегом, бившихся в величественные окна. Эстер полировала раковины и драгоценные камни так, что они сияли на своих подставках из черного бархата. Джон готовил ярлыки для новой коллекции изделий из резной слоновой кости, которые только что прибыли из Индии.
— Не знаю, — ответил он. — Я должен ехать в Отлендс, посмотреть, что сажать в садах на следующий год. Там я узнаю, как обстоят дела.
— Планировать сады для королевы, которой вот-вот отрубят голову? — тихо спросила Эстер.
Джон встретил ее взгляд, губы его искривились от беспокойства.
— Я следую твоему кредо, жена. Я стараюсь выжить в эти трудные времена. Лучшее, что я могу придумать сейчас, это вести себя так, как будто все осталось по-прежнему.
— Но, Джон… — начала было она.
Стук в дверь прервал их беседу. Они застыли на месте.
Джон увидел, как румянец отхлынул со щек Эстер и рука, в которой она держала тряпку, задрожала, как будто у нее была лихорадка. Они стояли в полном молчании, потом услышали, как горничная подошла к двери, и вслед за этим обнадеживающий звон монетки, которую посетитель заплатил за осмотр коллекции.
Эстер быстренько убрала тряпку в карман фартука и настежь распахнула перед посетителем красивую двойную дверь в зал. Это был хорошо одетый мужчина, однако, судя по покрою коричневого костюма и обветренному лицу, человек он был не городской. Он приостановился на пороге и осмотрелся, отдавая должное величественному, импозантному залу и теплому огню в камине.
— Да, до чего же хорошо, — произнес он с приятным мягким акцентом западных областей.
Эстер выступила вперед.
— Добро пожаловать, — любезно сказала она. — Это — Джон Традескант, а я — его жена.
Посетитель наклонил голову.
— Меня зовут Бенджамен
— Приехали в Лондон погостить?
— Нет, по делу. Представляю наш городок Йовил в парламенте.
Джон выступил вперед.
— Моя жена покажет вам нашу коллекцию, но прежде я хотел бы вас спросить: какие новости?
Посетитель явно осторожничал.
— Не могу даже сказать, плохие новости или хорошие, — сказал он. — Я возвращаюсь домой, парламент распущен. Вот все, что я знаю.
Джон и Эстер обменялись быстрым взглядом.
— Парламент распущен?
Посетитель кивнул:
— Сам король ворвался к нам, чтобы арестовать пятерых членов парламента. Никогда бы не подумал, что он вот так вот позволит себе войти в парламент со своими солдатами. Хотел ли он их арестовать за измену или убить прямо на месте, я уж и не знаю!
— Боже мой! — в ужасе воскликнул Джон. — Он обнажил меч в палате общин?
— Что случилось? — настоятельно переспросила Эстер.
— Сначала он вошел очень вежливо, правда, весь окруженный своей стражей. Попросил разрешения сесть и сел в кресло спикера. Но их уже не было — тех, за кем он явился. Они выскользнули через заднюю дверь за полчаса до того, как король вошел через парадный вход. Конечно, их предупредили. Король поискал их взглядом, сказал пару фраз и потом ушел.
Джон старался побороть раздражение, которое вызывала у него медлительная речь их гостя.
— Но зачем же он тогда приходил, если уже опоздал, чтобы арестовать?
Посетитель пожал плечами:
— Я лично думаю, это был просто демонстративный жест, но у него ничего не получилось.
Эстер быстро взглянула на Джона. Джон даже крякнул от нетерпения.
— Вы хотите сказать, что король отправился в парламент вместе со своей стражей, чтобы арестовать пятерых членов палаты общин, и ему не удалось этого сделать?
Тот кивнул.
— И он просто взбесился, — добавил гость.
— Еще бы. И что он теперь собирается делать?
— По этому поводу… ничего не могу сказать.
— Тогда что собирается делать парламент?
Он медленно покачал головой. Эстер, видя, что ее муж уже готов взорваться от нетерпения, а их посетитель все еще обдумывает свой ответ, прикусила губу, чтобы заставить себя промолчать и не вмешиваться.
— По этому поводу… тоже не могу сказать.
Джон быстрым шагом пошел было к двери, потом повернул обратно.
— А что делается в городе? Все спокойно?
Деревенский сквайр тряхнул головой, озадаченный такой быстрой сменой темы разговора.
— Ну, для поддержания спокойствия собираются вызвать специальные отряды лорд-мэра, все королевские слуги попрятались, в Сити все позакрывалось, а народ приготовится к бунту… или к чему-нибудь похуже.
— Что может быть хуже? — спросила Эстер. — Что может быть хуже бунта в Сити?
— Война, я думаю, — медленно сказал гость. — Война может быть хуже, чем бунт.