Земля неведомая
Шрифт:
— На чём он вас подцепил? — дама заговорщически понизила голос и подмигнула. — На визитах к сэру Томасу Линчу?
— Мадам, я прошу вас не касаться этой темы, — Ментенон скривился, и Галка поняла, что наступила на его любимый мозоль. — Для вас это прозвучит, может быть, и дико, но любой француз в Мэйне в буквальном смысле становится собственностью Вест-Индской компании. И королевские офицеры не исключение. Потому давайте оставим эти разговоры.
— До лучших времён, маркиз. Торговые компании тоже смертны, особенно когда они ведут себя неадекватно, — ещё более доверительно проговорила Галка. — Эй, чико! — она подозвала давешнего негритёнка и сунула ему ещё одну монету. — Принеси вина.
— Вы рискуете,
— Хотите спросить, не боюсь ли я, что вы помчитесь с докладом к адмиралу? — Галка доела суп и перешла к паэлье. Она привыкла кушать не только много, но и быстро: жизнь заставила. — Нет, не боюсь. Хотя бы потому, что представители Вест-Индской компании и так знают о моём отношении к их политике.
— Но сейчас, когда вы тоже состоите на королевской службе, вы перестали представлять для них угрозу.
— Возможно, — женщина пожала плечами. — Но повторюсь: ничто не вечно под луной. Особенно когда находятся умные и предприимчивые люди, готовые сбить спесь с кого угодно.
— Иными словами, вы предлагаете мне…
— Некое сотрудничество, — Галка подтвердила его подозрения. — В ваших же интересах, заметьте.
— Вот как… — Ментенону было от чего задуматься. Подобные слова уже звучали со стороны английских флибустьеров, но когда это же предлагает "генерал Мэйна", затягивать с ответом не стоит. Пираты вообще не очень любят повторять свои предложения, справедливо считая слишком долгую задумчивость признаком глубоких сомнений в успехе дела. — У меня есть время на размышления?
— Боюсь, что нет.
— В таком случае мальчишка вовремя принёс вино, — двусмысленно усмехнулся Ментенон, наблюдая, как негритёнок выставляет на стол две пузатые бутылки. — Я вас верно понял, мадам?
— Буду рада выпить с вами за успех нашего общего дела, — Галкина усмешка тоже вызывала странноватые ассоциации. Вроде бы и не враждебная, но какая-то опаска у француза возникла. — Я полагаю, у вас нет оснований не верить в мою надёжность?… В таком случае не давайте и мне оснований не верить в вашу. Договорились?
"Весёлый Роджер", череп и кости. Не ищите их в семнадцатом веке, господа. Нету сейчас таких символов. То сабли, то песочные часы, то зверушки или скелеты — в полной сборке, а не один только череп… Фигня, одним словом. Да, есть тут товарищи, поднимающие на клотике собственные флаги. Билли и меня накручивал последовать их примеру: мол, сделаем тебе личный флаг — воробья верхом на сабле вышьем. Ага, собственноручно. Парусной иглой. Кое-как отшутилась, отбрехалась, и даже сейчас не имею своего штандарта. Мои пиратские «подвиги» прикрывает белый флаг с золотыми лилиями.
Чёрный флаг с черепушкой и костями — выпендрёж, дешёвые понты. За человека должны говорить его дела, а не тряпка на мачте…
16
— Мартин.
Немец, поначалу пытавшийся обижаться на столь фамильярное обращение со стороны товарищей по эпохе ("Я для вас герр Лангер, фрау капитан. В крайнем случае — герр гауптман"), теперь уже не обращал на это внимания. Обернулся. Пиратка вышла на террасу. Одна, без своего муженька-англичанина. И явно была настроена поговорить, к чему сам Мартин ещё не был готов. Правда, после той ошеломляющей беседы, когда он узнал, что пиратка и её братец тоже пришельцы из будущего, он целых два часа на «автопилоте» выкладывал историю своей жизни. И про спецкурсы, и про службу при штабе генерала Франко, и про войну с СССР, и про ту идиотскую поездку, закончившуюся выпадением из-под русского реактивного снаряда прямиком в семнадцатый век. И про водителя Юргена, зачем-то вздумавшего стрелять в испанцев… Словом, Галке досталась солидная порция информации. Но о том, чем Мартин занимался в этом мире, и почему алькальд в курсе его происхождения, он сообщил — на Галкин взгляд — маловато. А это уже наводило на определённые размышления.
— Фрау капитан, — сказал Мартин на своём довольно-таки приличном русском языке. — Нам пока нечего обсуждать.
— Вы так прочно прижились среди испанцев, Мартин? — пиратка тем не менее не уходила. — Впрочем, что я спрашиваю? Сама пустила здесь корни, теперь только с мясом обрубать, если вдруг что… Вам наверняка пришлось хуже, чем мне: один в чужом мире…
— Дон Альваро с самого начала знал, кто я и откуда взялся, я вам уже рассказывал, — подумав, ответил немец. Вообще-то, он не хотел ничего говорить, но вырвалось как-то само собой.
— Дон Альваро умный и образованный — по здешним меркам — человек. С ним можно достойно побеседовать на различные темы, я убедилась. Но полностью раскрыть душу вы могли бы только современнику. Как это делали мы с братом.
— Я не готов раскрывать вам душу, фрау капитан, — задумчиво проговорил Мартин. — Поймите меня верно.
— Тогда я подожду, когда вы будете готовы. Но и вы поймите меня верно, — Галка на всякий случай "забросила удочку". — Этот сеньор иезуит, о котором вы вскользь упоминали, рано или поздно сюда вернётся. И вряд ли поверит, что вы не выболтали свои технические секреты захватчикам. Ну, хотя бы под дулом пистолета или под угрозой пытки. В этом случае я и копейки не дам за вашу жизнь.
— Это следует понимать как угрозу?
— Как суровую реальность этого мира. У меня было достаточно времени, чтобы насмотреться на его изнанку.
Мартин промолчал. Каким-то краем сознания он соглашался с пираткой, но всё ещё не мог поверить, чтобы дон Альваро не смог защитить своего верного помощника и секретаря… Хотя, в Третьем Рейхе летели головы и более «погонистых» господ, что уж там говорить об Испании семнадцатого века и каком-то неприметном секретаре-переводчике…
Говоря об «изнанке», Галка не кривила душой. Мэйн — это такая глушь и дыра, что законы "цивилизованного мира" здесь не соблюдаются. Соблюдались бы — её стремительная пиратская карьера попросту была бы невозможна. Здесь прав тот, кто сильнее, и она стала сильной. Но де Шаверни тоже быстро усвоил закон этих «джунглей» и наверняка будет действовать в соответствии с тем, как он его понял.
Жаркое полуденное солнышко Картахены припекало совершенно по-летнему. Уже второй день воздух буквально стоял на месте: ни дуновения. От раскалённой земли поднималось марево, рисовавшее на каменных мостовых призрачные «лужи» и превращавшее белокаменные здания в зыбкие миражи. Пираты, при всей своей небольшой любви к мытью, спасались от жары обливаясь водой или купаясь в бухте. Над палубами кораблей натянули парусину — хоть какое-то облегчение вахтенным. Остальные, квартировавшие в городе, сидели либо по тавернам, либо в каком-нибудь тенёчке, если часы дежурства выпали на самое жаркое время. Галке надоело прятаться по углам, и она, наплевав на мнение окружающих, искупалась в морской водичке, прыгнув с балкончика «Гардарики» в чём была — в штанах и рубашке. Возвращаться обратно пришлось по штормтрапу, но, кроме вахтенного, видеть мокрого с ног до головы капитана не мог никто. Галка серой мышкой скользнула к двери. Естественно, наследила в коридоре и в каюте, но, наскоро переодевшись, старательно затёрла все следы своего купания. На мнение мужа она плевать не хотела. А Джеймс настаивал, чтобы она купалась непременно в его обществе. В общем-то, правильно делал, но, во-первых, Галка и сама в случае чего могла за себя постоять, а во-вторых, пока ещё он вернётся с берега…