Земля обетованная
Шрифт:
Я наклонился, поцеловал ее в плечо и направился в бар. Посетители в основном обедали, выпивавших было мало. Я сел в дальнем углу бара, заказал кружку разливного пива «Харп» и вплотную занялся солеными орешками, стоящими передо мной в темной деревянной чашке.
У меня были две проблемы. Я должен был заставить Кинга Пауэрса оставить в покое Шепарда и оградить Пам Шепард от уголовного преследования за вооруженное ограбление и убийство. Кретины. Мне были отвратительны оба. Это — профессиональное заболевание, решил я. Через какое-то время все начинают презирать своих клиентов. Преподаватели начинают презирать студентов, врачи — пациентов, бармены — пьяниц, продавцы — покупателей, клерки — посетителей.
От бассейна пришла Сьюзен в чем-то, поверх купальника, кружевном до бедер. Она скользнула на стул рядом со мной.
— Cogito ergo sum [6] , — произнес я.
— О, несомненно, — сказала она. — У тебя всегда такой бледный вид от постоянных раздумий.
18
После обеда я позвонил в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда и поместил следующее объявление в частный раздел: «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам».
6
Мыслю — следовательно, существую (лат.).
Потом я позвонил 937-1434. Пам Шепард сняла трубку после первого звонка.
— Послушайте, — сказал я и прочитал объявление, — я только что поместил этот текст в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда. Когда сестры позвонят, договоритесь о нашей встрече. Вы, я и они.
— О, им это не понравится. Они не поверят.
— Придется вам заставить их согласиться. Скажите им о долге и женской общности. Скажите, что у меня есть торговец оружием, который хотел бы поговорить с ними. Договаривайтесь о встрече как хотите, только договоритесь.
— Почему это так важно?
— Потому что это спасет ваши с Харви шкуры и обезопасит демократию во всем мире. Объяснять сложно. Вы еще не сошли с ума от скуки?
— Нет, все не так плохо. Смотрю передачи по телевизору.
— Не увлекайтесь, зубы испортятся.
— Спенсер?
— Да?
— Что случилось с Харви? Почему вы сказали, что нужно спасать его шкуру?
— Не следует ни о чем беспокоиться. Просто меня тревожит его система ценностей.
— Он в порядке?
— Конечно.
— А дети?
— Конечно. Они очень по вам соскучились, Харв — тоже, но в остальном все превосходно.
Ах, Спенсер, сладкоголосый
— Странно, — сказала она. — Я не знаю, соскучилась я по ним или нет. Иногда мне кажется, что да, а иногда — что просто я должна скучать, а потому чувствую вину, когда не могу этого сделать. Тяжело разобраться в собственных чувствах.
— Да, бывает. Вам что-нибудь нужно? Я собираюсь вешать трубку.
— Нет, спасибо. Все отлично.
— Хорошо. Сьюз или я позвоним вам.
Я повесил трубку.
Сьюзен, в линялых джинсах и темно-синей блузке, собиралась пройтись по Кейпу в поисках старинных вещей.
— Может быть, подцеплю молодого жеребца, который еще учится в колледже, и претворю в жизнь свои самые дикие фантазии, — сказала она.
— Г-р-р-р-р, — прорычал я.
— Женщины в моем возрасте находятся в высшей точке сексуальной потребности, — сказала она. — Мужчины в твоем возрасте уже катятся вниз.
— Я молод сердцем, — заявил я.
Но Сьюзен уже вышла. Сунула в дверь голову:
— Я говорю не о сердце.
Я взглянул на часы. Час пятнадцать. Прошел в ванную, поплескал в лицо водой, вытерся насухо полотенцем и отправился в Нью-Бедфорд. В пять минут третьего я припарковался в запрещенном месте рядом с полицейским участком Нью-Бедфорда на Спринг-стрит. Здание было трехэтажным с А-образными слуховыми окнами на крыше, кирпичным, с кремово-желтой отделкой. По обе стороны от входа стояли две железные колонны, увенчанные белыми шарами. На шарах черными буквами написано: «Полиция Нью-Бедфорда». Перед входом две светлые патрульные машины с синими щитами на дверях. В одной из них сидели люди, и я заметил, что полицейские Нью-Бедфорда носят белые шляпы. Интересно, а мошенники как же, носят черные?
В приемной я спросил у женщины в полицейской форме, кто занимается расследованием ограбления «Бристол Секьюрити». У нее были светлые волосы, глаза подведены синими тенями, губы накрашены блестящей помадой. Она смотрела на меня секунд десять.
— А кому это интересно?
Ни пол, ни национальные корни не могут ничего изменить. Полицейские остаются полицейскими.
— Меня зовут Спенсер. Я — частный детектив из Бостона, и у меня есть информация, которая поможет кому-то стать сержантом.
— Не сомневаюсь, — сказала она. — Почему бы тебе не поделиться со мной и не посмотреть, какое впечатление она произведет на меня.
— Вы расследуете это дело?
— Я — дежурная. Но это произведет на меня впечатление.
— Детективы, — сказал я и покачал головой. — Я имею дело только с детективами.
— Каждый хочет иметь дело с детективами. Каждый день я сижу здесь, отращиваю задницу, и каждый день приходят парни, похожие на тебя, которые хотят поговорить с детективом. — Она сняла трубку со стоящего на столе телефона, набрала четыре цифры и сказала: — Сильвия на месте? Это Маргарет, дежурная. Да. Хорошо, скажи ему, что пришел парень, утверждающий, что у него есть информация о «Бристол Секьюрити». О'кей. — Она повесила трубку. — Дело ведет детектив по имени Джеки Сильвия. Присядьте, он спустится через минуту.
Прошло не меньше пяти, прежде чем он появился. Коренастый лысый мужчина с темной кожей. Он был одет с иголочки, насколько это возможно для человека ростом пять футов шесть дюймов, весящего двести фунтов. Рубашка в розовые цветочки, бежевый свободный костюм, красно-коричневые кожаные мокасины с парой золотых звеньев цепочки по самому верху. Возраст определить было трудно. Круглое лицо не покрыто морщинами, но коротко остриженные волосы, вернее, та часть, что осталась чуть ниже лысины, были седыми. Он подошел ко мне легкой походкой, и я заподозрил, что он не такой жирный, как кажется.