Земля предков
Шрифт:
Миновав укрепления, они вышли на предперевальный взлет и обнаружили здесь настоящее столпотворение. Сотни полуголых крестьян, выстроившись в одну колонну, с тюками, мешками и корзинами, проходили через узкую щель в строю вооруженных копьями сапотеков. Проводившие досмотр воины, не слишком церемонясь, протыкали мешки своим оружием, отчего крестьянский скарб часто высыпался прямо на дорогу сквозь дыры. Люди падали на камни и ползали там, собирая все, что рассыпалось. А стражники щедро раздавали им пинки, пытаясь ускорить процесс.
Ещё один военачальник в блестящем шлеме на голове и каменным мечом на поясе взирал на все это столпотворение с грозным видом. В его взгляде сквозило презрение к этим жалким
— Да тут в самом деле КПП, — недобро усмехнулся Леха, — настоящий досмотр с пристрастием. Интересно, у нас документы не попросят? А то, боюсь, они у меня не в полном порядке.
— Не попросят, — успокоил его Федор, натужно улыбнувшись, — мы по дипломатическим каналам идем. Как особо ценный груз.
— Ну, если им что не понравится, — ледяным тоном произнес Леха, поглядывая на начальника сапотекских «таможенников», хищное остроносое лицо которого в этот момент повернулось в их сторону, — я тебя предупредил.
Настроение Ларина не сулило ничего хорошего. Но, к счастью, на перевале все обошлось без особых проблем. Пленники приблизились к заградительной линии из сапотеков. Военачальники конвоя и «таможни» обменялись информацией, раздался гортанный крик, и справа от колонны крестьян образовалась еще одна небольшая брешь в рядах солдат. Туда и направилась колонна с пленными финикийцами.
— Я же говорил, — опять криво усмехнулся Федор, — зеленый коридор.
Поднявшись еще немного, пленники, вслед за первым отрядом конвоя, оказались на седловине перевала. Отсюда дорога почти ныряла вниз, но карфагеняне замедлили и без того не самый быстрый шаг. С этой точки открывался вид на обширную долину, окруженную, как и все предыдущие, горами и поросшую лесом. Но не это поразило пленников. В самом центре долины стоял колоссальный город. Он был чем-то похож на «золотой город» ольмеков, с которым финикийцам поневоле пришлось познакомиться. Прежде всего, своей четкой планировкой, словно местный архитектор больше всего любил прямые линии и расчертил его на квадраты, застроив монументальными зданиями. Но бросались в глаза и отличия. Этот город стоял на холме, очень похожем на рукотворный. Словно он не просто возник на заранее выбранном месте, а был воздвигнут на обширном слое земли и камней, насыпанным в основание перед строительством. Город имел четкие формы и словно вырастал из земли, возвышаясь над окружавшим его лесом. Этакий гигантский прямоугольник, обнесенный крепостной стеной по всему периметру.
Насколько успел заметить Федор, пока охранники тычками копий не заставили их ускорить шаг, в него был всего один вход и, соответственно, один выход, обозначенный двумя мощными квадратными башнями. Именно там находились главные городские ворота, от которых был перекинут массивный подъемный мост на «большую землю». Он показался Чайке таким широким, что по нему одновременно могла пройти шеренга из пятидесяти воинов. Это чудо инженерной мысли висело на двух канатах, тянувшихся к вершинам башен, и соединяло город с началом «каменной дороги». Дорога брала свое начало на холме, тоже явно насыпном, который был так скошен с одной стороны, что напомнил Федору наклонную мачту для старта космических ракет, застывшую на середине пути вверх.
К своему удивлению, Чайка увидел, что в этой долине мощеная дорога была далеко не одна. Не то четыре, не то пять ровных «трасс» вели с разных концов долины, рассекая лес на части, прямиком к «запретному городу», как окрестил его Федор, впечатленный местной архитектурой. Однако, приблизившись к рукотворному плато, все дороги сходились в одном месте, у подножия холма главных ворот и сливались в одну-единственную, ведущую в город.
— Все дороги ведут в Монте-Альбан, — проговорил вслух Федор, шагая за своим другом. —
— О чем ты, командир? — тяжело дыша, переспросил Леха.
— Да так, — отмахнулся тот. — Трудновато будет выбраться, говорю. Дверей мало. Всего одна, хотя и большая.
— Да нам двери ни к чему, — неожиданно успокоил его Леха, — нам бы руки развязать да ножичек раздобыть. А там… как-нибудь справимся.
— Ну да, — согласился с другом Федор, поглядывая на столпотворение у подножия холма, где словно муравьи, сновали сотни людей, направлявшихся в город и выходивших оттуда, — нам бы руки развязать…
Здесь не было озера, примыкавшего к «золотому городу» ольмеков, зато была река, огибавшая почти всю территорию главного города сапотеков. И по ней плыли лодки. Снаружи Федор не смог разглядеть никакой пристани и подумал, что наверняка есть еще «морские ворота», через которые эти лодки попадают за стену. Во всяком случае, они могли быть, а если так, то и выходов из города сразу становилось больше, чем один-единственный. Их насчитывалось уже как минимум два.
Пока дорога спускалась вниз с перевала, на который из города почти нескончаемым потоком поднимались крестьяне и военные, Федор успел немного рассмотреть и внутренние постройки. Пять или шесть огромных пирамид, сверкая золочеными гранями, формировали центр города, который была разрезан на четыре равные части огромными улицами. По этим «трактам» одновременно могли перемещаться тысячи людей. Кроме ритуального центра, в столице сапотеков было выстроено множество зданий непонятного для Федора назначения и формы. От полукруглых и открытых с одной стороны, напоминавших греческие амфитеатры, до прямоугольных коробок без окон и дверей. Повсюду также виднелись высокие колонны с какими-то барельефами. Лучше отсюда было не рассмотреть.
— И сколько же здесь живет народу? — при виде колоссальных размеров Монте-Альбана любопытство разобрало даже Ларина. — Может, и миллион наберется?
— Да уж немало, — согласился Федор, — скученность должна быть жуткая. Если нет водопровода и бань, то тут просто рассадник болезней.
Он немного подумал и вспомнил про реку, серебристой змеей появлявшуюся из бесконечных лесов, огибавшую город и снова исчезавшую в лесах.
— Хотя вода есть, — вновь заговорил он, — значит, и водопровод с банями должен быть. Впрочем, кто его знает. Даже у нас на материке пока только в Карфагене, да еще кое-где до этого додумались. Остальные как-то без водопровода обходятся. И бани тоже не жалуют.
— Зря ты об этом заговорил, — огрызнулся Ларин.
— А что? — не понял его Федор, шагая за другом.
— Да я уже не помню, когда мылся. Воняет как от козла, наверное…
Федор втянул носом резкий запах пота, исходивший от взмокшей спины скифского адмирала, и тактично промолчал. Сам он сейчас пах не лучше. Чтобы отвлечься от этих мыслей, Чайка осторожно поднял голову и посмотрел поверх шагавших впереди сапотеков с копьями в сторону горизонта, который здесь был обширным, — от одного края гор до другого. Долина была немаленькая. И вдруг ему показалось, что там, впереди, что-то блеснуло. Потом еще раз. И еще. Сначала с одной стороны, потом с другой. Чайка зажмурил глаза и даже тряхнул головой, чтобы наваждение исчезло. При этом он ударился затылком о сучок и даже вскрикнул от боли. Наваждение прошло. Но спустя мгновение блеск вновь появился очень узкой полоской по всей линии горизонта. «Что это там блестит? — осторожно подумал Федор и ответил сам себе: — Наверное, река». Но он сам, будучи адмиралом, отлично понимал, что никакая река, даже самая широкая, никогда не заполонит собой весь горизонт. Снег на вершинах гор тоже блестел иначе. И тут до командира карфагенян дошло. Этот был океан.