Земля с нами. Книга первая. Товарищи земляне

Бойков Андрей Александрович

– Глупец!
– бесцеремонно прервала его собеседница, - Слепой, узко мыслящий фанатик - вот кто ты! Неужели ты действительно веришь, что этот ваш строй справедливости сможет победить наш?

– Я в это не верю. Я это знаю! Кстати, а как вы между собой называете наш строй? Наверно какой-нибудь несуразной мерзостью. Я прав?

– Да. Ты прав. Мы называем его очень мерзким словосочетанием - "строй справедливости".

Мысли Астерса сбились в кучу. Первый раз он услышал нечто, повергшее его чуть ли не в прострацию. Но быстро собравшись, он нашёл силы продолжать диалог:

– Как? Этого не может быть!

– Может, может. Ты сильно удивлён, не правда ли?

– Стой. Так, получается, вы согласны с нами! Почему же мы тогда

противостоим? Почему, словно одеяло, перетягиваем галактику? Почему на смерть сражаемся за каждую планету с разумной жизнью? Помогаем разным политическим силам на этих планетах. Зачем всё это?

– Нет, это ты постой, - усмехнулась Висентия, - с чего ты взял, что мы с вами согласны?

– Вы тоже называете нашу идеологию строем справедливости.

– Да?! Ха-ха-ха-ха-ха! А кто тебе сказал, что общество, построенное на справедливости, мы считаем правильным?

Сознание Астерса помутилось окончательно. Теперь он не знал даже, с какой стороны подойти к осмыслению всей несуразицы, что только что услышал. Глядя на это, Висентия решила закрепить успех:

– Посмотри на себя, затем на меня. Затем снова на себя и снова на меня!
– Довольно улыбнувшись, она гордо приподняла подбородок.
– Тобой двигали любовь и чувство долга перед Родиной. Мной - корыстные интересы. Ты, по сути, желал, и, возможно, до сих пор желаешь мне только добра. А я хочу использовать тебя, как мне нужно, а потом выбросить, словно испорченную вещь, словно мусор! И что в итоге? Ты всё прекрасно видишь сам, нет необходимости объяснять.

Решительно встав с кресла, Висентия шаг за шагом приблизилась к Астерсу. Снова посмотрев сверху вниз на своего пленника, она поставила ногу на его широкое и крепкое плечо и прижала тело к стене. Затем нагнулась и, взявшись рукой за подбородок, повернула лицо Астерса на себя:

– Зло всегда побеждает, запомни это. А вы тут справедливость разводите. Своим проклятым строем извращаете законы Вселенной, пытаясь заменить их никчёмными идеями. Поэтому вас нужно истреблять. Вот приговор.

Убрав с Астерса ногу, Висентия издевательски улыбнулась и стала ждать, что же на этот раз ответит ей это воплощение несгибаемости. Теперь она была полностью уверенна в своём не только боевом, но ещё и психологическом превосходстве над стоящим перед ней на коленях айсерийцем. Казавшееся ей глупым упрямством мужественное упорство она считала полностью уничтоженным. Но вот он! Опять! Этот дерзкий взгляд исподлобья снова обрушил на Висентию свою нескончаемую энергию. Что же он скажет на этот раз? Ответная речь не заставила себя долго ждать:

– Ты забыла об одном. О, великая и мудрая Висентия, - насмешливо начал Астерс, - прежде, чем оказаться здесь, я успел сделать кое-что. Так себе, мелочь. Всего лишь вывел из строя мощнейший излучатель помех и отправил на тот свет сотню вражеских солдат. Как ты думаешь, был бы я на это способен, не будь я преисполнен тех чувств, что воспитал во мне строй справедливости? Да никогда в жизни! Я бил вас, не жалея меча, и думал о своих товарищах. О том, как им нелегко без телепатической связи и телепортации. У нас существо существу - друг, товарищ и брат. Мы все как один! Каждый готов жертвовать собой во имя Родины по первому её зову. Единство и боевое братство у нас в крови. А что у вас? Корыстные интересы! Аморальные идеи в самой основе! Правильно ваш строй назван капитализмом. Мерзкое слово "капитал", что лежит в его основе, как нельзя лучше подчёркивает его прогнивший фундамент! Результат на лицо. Пока я одного за другим вырезал твоих товарищей, ты стояла в стороне и присоединилась только лишь в самом конце. Так, для виду! Ты хотела посмотреть, какой из меня получится зомби. Хороший или плохой. А на солдат тебе было плевать. Да вам всем друг на друга плевать! Вы конкуренты! Ни о каком единстве и речи быть не может! Все солдаты погибли, а ты, вместо того, чтобы сожалеть, обрадовалась, что получишь прекрасного подопытного. С его помощью ты проведёшь эксперимент и добьёшься

своей цели. Заработаешь славу, уважение, награды, новое звание... А как же боевые товарищи? Да и чёрт с ними, не так ли?! Ты идёшь по головам друзей, Висентия! Я говорю неправду? Что ж, поправь меня!

Астерс подался вперёд. Шипы вновь вонзились в шрам, но никакого крика боли не последовало. Называть закованное в цепи существо пленником теперь было просто невозможно. Несломленный боевой дух вырывался наружу и вселял не что иное, как смятение. Страх перед этим воплощением воли и мужества сковал язык недавно уверенной в себе Висентии. Не дождавшись ответа, Астерс начал добивать свою психологически поверженную надзирательницу:

– Поэтому Айсерия победит! Поэтому ваш мерзкий строй падёт! А наш великий альянс будет вечно стоять и умножать своё могущество. И только скорость расширения вселенной сможет ограничить нас!

Не в силах более противостоять нарастающему напору, Висентия отошла в сторону и бессильно опёрлась руками о стол. Отвечать было нечего. Все её доводы и убеждения были в пух и прах разбиты Астерсом. От безысходности она заговорила о другом:

– А теперь ответь на один простой вопрос. Если я такая мерзкая тварь, - она вновь повернулась к собеседнику, - то какого чёрта ты влюбился в меня?!

Грозный и могучий Астерс вновь улыбнулся, и теперь уже не для того, чтобы ответить на что-то дерзкой насмешкой. Глядя на представлявшиеся ему идеалом красоты лицо и волосы, он снова не хотел делать ничего, кроме созерцания Висентии. Но ему пришлось отвечать на вопрос:

– Это не зависит от рассудка. Всё, что он может сделать в битве с моей любовью - это всего лишь защищаться от её агрессии. Чтобы она не поработила мой разум окончательно. Я люблю тебя, Висентия. Так, ни за что. Просто за то, что ты есть. И именно поэтому я могу видеть в тебе что-то хорошее. Знаешь, я долго думал и пришёл к выводу, что это - самое трудное для любого разумного существа. Взять и увидеть положительные черты в том, в ком их, с первого взгляда, нет совсем. А, пожив какое-то время здесь, на Земле, в капиталистических странах, я понял, что в подобной среде это практически невозможно сделать даже с самыми хорошими людьми. Как вы живёте? Вы же все ненавидите друг друга! Каждый считает себя великой индивидуальностью, а всех вокруг... хорошо, если просто хуже себя! И это не только на Земле! Я имел несчастье пожить в капиталистических странах на многих планетах. Везде все готовы предать, уничтожить, растоптать даже своего самого близкого друга ради корыстной цели. Разве это не ужасно?
– Астерс сделал многозначительную паузу, наблюдая за тем, как Висентия внезапно погрустнела. "На этот раз точно получилось", - подумал он, продолжая речь: - А теперь представь, что все перестанут презирать друг друга. И начнут видеть в окружающих не только плохое, но и хорошее. Как я разглядел нечто светлое в тебе. Это тяжело, не спорю. По крайней мере, труднее, чем считать всех вокруг последними уродами. На такое способны только сильные духом. Сильные, как существа, воспитанные строем справедливости. Теперь ты понимаешь, почему наш строй назван именно так. Ты видишь, что...

– Хватит философии! Я поняла!
– резко прервала его Висентия, - но я хочу слышать, что именно ты разглядел во мне хорошего?

– Ты айсерийка, Висентия! Не пытайся опровергать, это так! Ты сильная и гордая воительница. Без особых проблем одолела меня! Ха! Да ты составишь здоровую конкуренцию своей сестре! Хотел бы я посмотреть на вашу дуэль один на один. Я уже говорил это, повторюсь. Ты не такая, как все граксы. В твоей душе пылает огонь, не почувствовать который просто невозможно. И, не хочу показаться хвастуном, но по горячи и яркости он сопоставим с моим. Ничего подобного ни в одном граксе я не видел. Возможно, всё это иллюзии - последствия моей безумной любви. Ведь, как я уже сказал, она не зависит от разума. Но, что-то мне кажется, это не из-за неё. Не исключено даже, что любовь - это следствие, а не причина моего прозрения.