Земля Серебряных Яблок
Шрифт:
— И снова магия как есть, — указал Джек. — Чтобы ежи да разгуливали при дневном свете!
— Хочешь — поймаю? — предложила Пега. — Если обмазать их глиной и зажарить на костре, иголки сами отвалятся.
— В местах средоточения магии охотиться нельзя, — решительно отозвался Джек.
— Но поесть-то надо! От земляники только воспоминание и осталось — с тех пор не один час прошел!
Со временем Пега отыскала заросли земляных каштанов. Она повыдергала растения и собрала круглые клубеньки.
— Я ими, бывало, все питалась,
Джек счел, что земляные каштаны не так уж и плохи: все равно что политые грязью орехи. Кроме того, ничего другого-то нет!
Солнце между тем опустилось за горы. По лесу расползлись синие тени; резко похолодало. Дети поспешно кинулись собирать топливо для костра, но, как ни странно, нашли разве что несколько прутиков да влажных листьев. Старые деревья явно не желали расстаться ни с одной сучковатой веткой.
— Тут что, ничего вообще не умирает? — с досадой воскликнула Пега.
— Если здесь и впрямь Эльфландия, то нет, — предположил Джек.
Быстро темнело; от холода у него зуб на зуб не попадал. Надо отыскать хоть какое-никакое пристанище, а не то они замерзнут насмерть. Наконец на пути повстречалось кольцо деревьев: стволы смыкались так тесно, что образовалось нечто вроде комнатки.
— А ты не можешь зажечь огонь с помощью посоха? — спросила Пега, притопывая на месте и растирая руки, чтобы хоть немного согреться.
— Даже магическое пламя нуждается в топливе. А мне отчего-то кажется, что жечь эти деревья небезопасно.
После долгого пути дети смертельно устали, однако сон не приходил. От земли тянуло знобким холодом; но ни Джека, ни Пегу не тянуло угнездиться поближе к корням. Джек ощущал исходящую от деревьев неприязнь, хотя описать словами это чувство вряд ли бы смог. Деревья словно решали промеж себя, что делать с незваными гостями.
— С меня хватит. — Пега резко села. — Уж эти мне шорохи да перешептывания: сколько можно-то!
— Что еще за перешептывания? — буркнул Джек.
И без того неуютно, а тут еще Пега с ее жалобами!
— Ну, подлые такие звуки. Неужто ты ничего не слышишь? Не знаю, о чем деревья болтают, да только мне их разговоры не по душе. Что там Брут нам советовал сделать, если вдруг падем духом? Спеть что-нибудь бодрое!
— Ты про его балладу — насчет рыцаря, который гонялся за людоедом в зачарованном лесу? Или не помнишь, чем она закончилась?
— Нет уж, еще чего не хватало, — отозвалась Пега. — Я про ту, что пел твой отец по дороге в Беббанбург.
И девочка запела гимн брата Кэдмона, подсказанный ему во сне ангелом:
Ныне восславословим всевластного небодержца, Господа всемогущество, благое премудромыслие…Отличный выбор, что и говорить, вынужден был признать Джек. Во-первых, взмывающая к небесам песнь заключала в себе такую силу, что шептуны-деревья разом примолкли. Джек, конечно, не слышал, что они там про себя говорили, зато Пега наверняка все уловила. Во-вторых, голос у девочки был и впрямь волшебный. Под кровом у Барда Джек, помнится, ей завидовал, но даже тогда понимал, что несправедлив. Пела Пега не то чтобы громко, но мелодия разливалась в ночи, заполняя собою мир. В темноте вполне можно было поверить, будто внемлешь эльфийской деве.
Потом Джек с Пегой улеглись рядышком, как накануне, в дупле старого дерева. Никакие кошмары не тревожили их снов, а проснувшись, дети обнаружили, что укрыты одеялом из тончайшей шерсти.
Глава 21
Девочка во мху
Лощинка тонула в смутном зеленом свете. На расстоянии проблескивали солнечные лучи, но здесь ветви сплетались плотной завесой. В воздухе стоял густой аромат липового цвета, а в вышине, над головами, гудел незримый рой пчел. На мгновение Джеку подумалось, что они с Пегой каким-то образом попали в долину Иггдрасиля. Но в пчелином жужжании не ощущалось яростной одержимости, как там. Пчелы просто-напросто занимались привычными трудами.
— Откуда взялось одеяло? — прошептала Пега.
— Может, эльфы? — предположил Джек.
— Брат Айден говорил, эльфы не думают ни о ком, кроме себя. Это кто-то другой нам помог; но что за существа такие подкрадываются к тебе под покровом ночи?
— Может, это Брут отыскал деревню и одолжил нужные вещи? — с сомнением проговорил Джек. — Я бы покричал ему, но…
— Но это небезопасно, — докончила Пега.
— Ну где-то же он должен быть? Может, спустился к реке наполнить пустые мехи из-под сидра? — рассуждал Джек. — Он бы непременно вернулся к нам, если только…
«Если только выбрался из пещер живым», — докончил мальчик про себя.
Но нет, случись с Брутом что-нибудь дурное, они бы услышали крики. Раб — не из тех, кто тихо-мирно провалится в логово накера.
Деревья казались не такими уж и пугающими, как накануне ночью, но Джек все равно чувствовал себя неуютно.
— Странный тут лес, — промолвил он, ощупывая тонкую, мягкую ткань. — Посмотришь с нижней стороны — все видно, а расстелишь на траве — и глядь, она исчезла!
— Это магия, — подвела итог Пега. — Я слышала про плащи-невидимки: про них в сказках говорится. Надо бы с ним поосторожнее, а то того и гляди потеряется.
Девочка аккуратно свернула одеяло и положила его на камень, на видное место.
— Ой, смотри! — вдруг закричала она. Между корнями торчал здоровенный гриб: к нему-то Пега и бросилась. Шляпка откинулась; над лощинкой поплыл восхитительный аромат. — Да это же горшочек такой, а в нем полно хлеба, и хлеб еще теплый!