Земля. Реалити-шоу, в котором за тебя уже все решили
Шрифт:
Да, я помнила ту обложку, где он был изображен с лавровым венком Цезаря. «Уильям Миллер, Император» – гласил заголовок.
– Бренды вложили миллионы, чтобы их логотипы были хорошо видны на одежде конкурсантов. Еда, которую они ели, украшения, которые носили, кроссовки… все было спонсировано. И это сработало, не могло не сработать. Почти три года мы делали самое популярное шоу в мире. В мире!
Он начал кашлять. Затем, медленно вдохнув, продолжил:
– День за днем, месяц за месяцем… знаете ли вы, что значит быть самой просматриваемой
Молчание.
Он снова сделал глубокий вдох, и на выдохе выражение его лица изменилось.
С гримасой печали он окинул взглядом аудиторию.
– Пока… к сожалению, не случилось то, что случилось.
В этот момент на экране появилась большая траурная лента, и приглушенный свет погрузил зал в полутьму.
Несмотря на то что с момента катастрофы прошло уже несколько лет, люди так и не оправились от нее. Многие психологи признали, что должно смениться по крайней мере одно поколение, чтобы это событие больше не вызывало боли и печали у тех, кто стал его свидетелем вживую.
– Я знаю, что из-за моей карьеры многие из вас считают меня не более чем монстром, думающим только о деньгах, – в этот момент он посмотрел на меня. – Но знаете что? У меня тоже есть чувства. Я признаюсь, что сожалею о многих вещах, которые сделал, и с радостью бы изменил несколько моментов в своей жизни. Теперь уже поздно, сейчас мои сожаления уже ни на что не повлияют.
Тем не менее есть одно событие, которое стало для меня особенно сокрушительным. Потому что все они, особенно она, были частью меня, вас, человечества.
Молчание.
Многие из присутствующих начали прятать лица, чтобы скрыть слезы, которые всегда появлялись, как только кто-то заговаривал о том, что произошло.
– В тот день Вселенная напомнила нам, что мы всего лишь люди, маленькие муравьи в большом мире…
Он снова закашлял.
Отец попытался взять стакан, но решил отказаться от этой идеи. Его фигура с каждой минутой дрожала все сильнее.
Он медленно приблизился к микрофону.
– Что ж… думаю, я сказал сегодня достаточно, моему телу нужно отдохнуть…
Он робко отошел от микрофона и несколько секунд смотрел в зрительный зал так долго, что на мгновение я подумала, что отец собирается уйти со сцены.
Но он продолжил.
– Не хочу больше отнимать ваше время. Уверен, что у всех вас есть дела поважнее, чем выслушивать истории из прошлого человека, который за несколько дней превратился в старика…
Снова тишина.
– Мне остается только поблагодарить вас за то, что вы пришли… Спасибо… большое спасибо.
В это время зазвучала песня I Am Mine группы Pearl Jam, и тут же раздались самые продолжительные аплодисменты, которые я когда-либо слышала в своей жизни.
Свет постепенно угасал, пока не остался всего один прожектор, направленный на моего отца, стоящего посреди сцены.
Для
Но он отказался. Отец хотел, чтобы прощание было на высоте, чтобы весь зал стоял, а лампы освещали его, словно огромные звезды. Он сказал, что в текущих реалиях уже никто не имеет права указывать ему, что он должен или не должен делать.
В ту самую минуту, когда аудитория затихает, рука нервно нащупывает маленький пистолет, затерявшийся в кармане брюк. Человек украдкой наблюдает за снайперами в поле своего зрения, пытаясь определить, раскрыл ли кто-нибудь из них его намерение.
Он знает, что сейчас самое подходящее время. Знает, что действовать надо быстро, иначе все может пойти не так. Он репетировал много раз, но все равно дрожит. Делая глубокий вдох, мужчина опускает руку в карман.
Худое тело моего отца гордо возвышалось над сценой. Он стоял со спокойным выражением лица и закрытыми глазами под лучом маленького прожектора, направленного на него.
Зрители начали подниматься со своих мест, продолжая аплодировать.
Мой отец медленно открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся.
На несколько секунд я представила, что мы одни: только он и я, как в те дни, когда отец приходил в мою комнату и гладил меня по ноге, чтобы разбудить. Когда, открыв глаза по утрам, я первым делом оказывалась в его объятиях.
Публика продолжала аплодировать.
Одна, две, три… пять минут. Прошло около десяти минут, когда постепенно, подобно затихающей буре, в зале снова воцарилась тишина.
Полная тишина.
В этот самый момент мой отец вытащил из кармана маленький пистолет, приставил его к голове и выстрелил.
И хрупкий скелет мгновенно рухнул на землю.
Сотрудники службы безопасности немедленно выбежали, чтобы помочь ему.
Зазвучали сирены, и зал погрузился в хаос. Те, кто сидел в первых рядах, видели, что случилось. Но зрители, находившиеся дальше, подумали, что произошло покушение и в здании открыл огонь какой-то сумасшедший.
Внезапно сотни людей бросились к выходу в попытке спасти свою собственную жизнь, но образовавшийся поток тел нес с собой не что иное, как смерть.
Находясь в VIP-зоне, я была физически отделена от остальной части зала и могла без проблем выйти через дополнительный коридор: фактически сотрудники службы безопасности привели меня в место, защищенное от риска.
Последствия пережитого людьми страха оказались катастрофическими: более ста человек получили ранения, двенадцать погибли – восемь от удушья или давки, трое от сердечного приступа и один в результате самоубийства.