Земляничное убийство
Шрифт:
И что же делать? Быть может, поговорить с Лебедевым, чтобы он спрятался куда-нибудь, где мог бы окрепнуть? Если не дома, где его может поджидать очередная бойга, то в более надежном и неожиданном месте? Но кто позаботится о нем? Кто будет долечивать? Делать перевязки? Следователь имел самое смутное представление о том, каким образом проходит лечение человека, укушенного ядовитой змеей.
И пока он размышлял над этим, перед его глазами стояло лицо этой рыжей девушки-писательницы. А что, если никакая она не санитарка, а как раз и есть та самая отравительница-убийца? Ведь она, если судить по разговору, в городе человек новый. Что, если она специально прибыла в Калину, чтобы расправиться с учителем? Может, она родственница бывшей невесты Лебедева или просто человек, который знает о нем то, о чем не слыхали в Калине, и приехала осуществить месть? Может, он тоже убийца? Или вообще – маньяк?
В дверь постучали.
– Войдите!
Дверь распахнулась,
– Вы, наверное, не помните меня, я была понятой в одном деле, когда соседку мою, Татьяну, муж прирезал… На Виноградной улице, помните?
– Ну да, припоминаю… Что случилось?
– Во-первых, я с трудом к вам прорвалась. Но потом сказала, что у меня важное сообщение. Понимаете, я телефон потеряла, поэтому не вызвала полицию. А потом вас вспомнила, вы же тогда так быстро дело это раскрыли, мужа Татьяны, Сашку-то, у которого вроде бы даже алиби имелось, поймали, вину его доказали… Уф… Вот стою сейчас перед вами, и мне кажется, что это страшный сон. Но это не сон, я уже сто раз себя ущипнула.
– Вас как зовут?
– Людмила Козлова. Людмила Ивановна Козлова.
– Так что привело вас ко мне?
– Помните, пару недель тому назад продавщица из нашего магазина, что на автобусной станции, Наташка Кленова, пропала? Вот просто не вышла на работу, и все. Ну, она погуливала, это всем известно, баба-то свободная, незамужняя, ну все и подумали, что она свалила с каким-нибудь командировочным в город. Поговаривали даже, что она деньги из кассы украла.
– И? Что, объявилась?
– Может, помните, у нее еще платье такое было красное, в белую крапинку, приметное. Очень ей шло. – Тут Козлова сделала паузу и посмотрела на Петрова страшными глазами: – В лесу она. Рядом с поляной, где я собирала землянику, будь она неладна! Мертвая! И платье это красное… Это точно она. Там и мух полно зеленых.
– Вы запомнили это место? – Петров вскочил и бросился к дверям. – Пойдемте, покажете мне, где это.
– Я думала, что пристрелили ее, ну не знаю, удушили… Но нет… – бормотала она, семеня за Егором уже по коридору. – Просто подпорченная какая-то… Бррр…
10. 9 сентября 2019 г
Марина Короткова вот уже две недели как выписалась из больницы, куда попала после того, как чуть не умерла в квартире своей соседки Кати Фроловой. Сердце едва не разорвалось, когда она, как-то днем заглянув туда, обнаружила труп Левы.
Она любила своего соседа. Вежливый, интеллигентный, красивый, умный – вот бы ей такого мужа. Но нет, ей как-то все больше попадались либо бездельники да пьяницы, либо вообще проходимцы, которые так и норовили вытянуть из нее деньги. Внешне привлекательная, милая, она почти никогда не бывала одна. Свидания за свиданиями, попытки жить вместе и в результате – ноль. К счастью, она довольно быстро понимала, что за человек пытается пристроиться к ее уютной квартирке и неплохой зарплате банковской служащей. А двое ее знакомых мужчин так и вовсе чуть ли не на втором свидании раскрыли карты, признавшись, что им нужен кредит. Да она бы и с кредитом помогла, и в квартиру бы свою пустила, и детей нарожала, если бы человек был настоящий, порядочный, честный и добрый. Но вот как-то не везло. А тут, совсем рядом, за стенкой – Лева. Мечта, а не мужчина. Вот почему ее так злило, что жена изменяет ему налево и направо. Сколько раз она видела ее с другими мужчинами, встречала ее в городе, а пару раз и в области, в торговых центрах, где та, уверенная в том, что ее никто не видит, шла под ручку с каким-нибудь парнем. Марина не понимала, как можно так поступать с мужем, который о тебе заботится, обеспечивает тебе спокойную и сытую жизнь. Катя нигде не работала, и это тоже задевало Марину. Вот повезло же бабе!
Возможно, она инстинктивно пыталась привлечь внимание Левы. Старалась зайти к ним, когда Кати не было дома. Нарядная, но вместе с тем домашняя, она просила его то починить кран, то посмотреть проводку, и когда Лева, этот безотказный, с добрым сердцем мужчина, оказывался у нее дома, всегда угощала его чем-нибудь вкусным, домашним. Она знала, что он любит голубцы, и с удовольствием кормила его, едва сдерживаясь, чтобы, пока он сидит за столом и с аппетитом уминает вкусные голубцы, не обнять его и не поцеловать хотя бы в затылок. Вот если бы он ушел от Кати к ней, это было бы настоящим счастьем! Она сделала бы все возможное и невозможное, чтобы только ему было хорошо. Она исполняла бы все его желания, растворилась бы в нем, забыв про себя, и чувствовала бы себя при этом счастливой. Но он принадлежал Кате. Знал ли он, подозревал ли жену в связи с другими мужчинами? Неизвестно. Последние год-два он был очень занят. Ему посчастливилось занять крупную сумму у своего приятеля, причем без процентов, и он открыл
Ну а потом Леве просто повезло – в самом центре города обанкротился большой магазин модной одежды. Хозяйка его, Анжелика Рогозина, вдова бывшего мэра, запила, разогнала продавщиц, которым не хотела платить зарплату, и потом кто-то из обиженных, вероятно, вообще поджег помещение. К счастью, пожар быстро потушили, магазин почти не пострадал. И буквально на следующий день Лева, говорят, предложил Рогозиной продать ему помещение. Он пришел к ней с пакетом, полным наличных денег, высыпал их перед ней, и она, запутавшаяся в бухгалтерии, с большими проблемами с налоговой, к тому же с тяжкого похмелья, сразу и согласилась. Лева пригласил нотариуса, своего юриста, и сделку быстро оформили. Ремонт помещения растянулся почти на год. Денег катастрофически не хватало. Город-то маленький, не каждый же день люди покупают пиццу. К тому же Лева выплачивал свою квартирную ипотеку. И тут Леве пришла мысль замораживать пиццу и продавать через торговую сеть. Бизнес тоже на время как бы заморозился, но потом он вышел на хозяина сети продуктовых магазинов в областном центре и начал туда отправлять замороженную пиццу, как готовую, так и полуфабрикаты, и вот тогда дело сдвинулось с мертвой точки. Горожане распробовали пиццу, оценили ее качество, появились деньги, и Лева развернулся – закончил ремонт помещения и открыл небольшую, но очень стильную и уютную пиццерию. Причем открыл он ее поздней осенью, в конце ноября, когда Калину заволокло туманом, в воздухе уже пахло зимой, а по утрам весь город белел от изморози, и, как нарочно, еще не включили отопление из-за проблем с центральной городской котельной. А в пиццерии, которая отапливалась мощными кондиционерами, всегда было тепло и комфортно. Оранжевые светильники, мягкие красные диванчики, горячий чай с травами, вкуснейшая пицца. И народ повалил в пиццерию – отогреваться, наслаждаться вкусной едой. Леву в городе уважали, банки охотно давали кредиты, и он, расплатившись со своим другом, одолжившим ему первоначальный капитал, и сбросив со своих плеч бремя ипотеки, решил вложить деньги в гусиный бизнес… Он целыми днями сидел дома, за компьютером, составляя бизнес-план. Именно в этот период, когда Катя точно знала, что он дома и не появится ни в городе, ни в пиццерии, ни в областном центре, она шлялась на свидания с мужиками. Именно шлялась. Марина ненавидела свою соседку и желала только одного – чтобы та нашла себе наконец какого-нибудь самца и развелась с Левой. Чтобы тот стал свободным мужчиной. А уж Марина знала, как и чем его привлечь к себе, как заставить поверить, что она – именно та женщина, которая сделает его по-настоящему счастливым.
В тот день она не была уверена, что Кати дома нет. Решила, что просто попросит соли. Классика жанра! Надела новый французский халатик в розочках, домашние танкетки розового цвета на небольшом каблучке, чтобы казаться еще стройнее, и позвонила. Но ей никто не открыл. Она позвонила еще пару раз, потом взялась за ручку и поняла, что квартира не заперта, что было удивительно! Позвала: «Катя!», потом: «Лева!» И до последнего момента ее сердце ничего не предчувствовало, она почему-то не тревожилась. Ей было важно только одно – чтобы ее в этом халатике увидел Лева. Он хоть и не делал ей никогда комплиментов, такой уж был человек, но по его взгляду она всегда понимала, что ему нравится, а что – нет. Хотя она, скорее всего, сама себе все это придумала. Лева не был эмоциональным человеком. Возможно, Катей это воспринималось особенно остро, и ей было скучно с ним жить. Может, он и в постели был скучным, и она искала страсть в других мужчинах. Но Марине-то все равно, какой он в постели или в быту, делает комплименты или нет. Она его просто любила, и все.
Она увидела его лежащим на полу в кухне. Мертвого. И это было невозможно. Больно. Страшно. В это не верилось. Марина и не помнила, что было дальше. Кажется, она даже не сообразила позвонить в полицию. Она не помнила, как оказалась в прихожей. Резкая боль в груди – и все. Она открыла глаза уже в больнице. Кто-то сказал бесцветным голосом: «Очнулась…»
Конец ознакомительного фрагмента.