Зенит Левиафана. Книга 2
Шрифт:
Ральф кивнул своим парням и они исчезли в темноте. Вскоре меж стволов замелькали огни костров и зазвучали голоса, среди которых почти не было недовольных, лишь усталые. Лейн разбил лагерь всего в полусотне метров от поселения, но никому не позволил приблизиться к нему, расставив по периметру доверенных людей.
Арминиус тихо растворился, не сказав ни слова. Да и не нужны были никакие слова. Вампир видит в темноте также хорошо, как и при дневном свете, а его скорость и реакция делают его идеальным следопытом. Очевидно, что каинит отправился прочесывать периметр и если что — он сообщит. Либо разберется на месте, что вероятнее.
— Ты ведь понимаешь,
— Понимаю, — фригийский царь разжег небольшой костер и уже успел натаскать валежника на пару с Пересветом. Они решили расположиться в стороне от англичан, на полпути к разоренному поселению аборигенов.
Дара и Уйка с детьми на руках не отрываясь смотрели в потрескивающее пламя. Пересвет стоял рядом, прислонившись спиной к дереву, и обводил прищуренным взглядом темноту за пределами рваного кольца света, отбрасываемого огнем костра.
— Не переживай, теперь вступит в дело моя магия, — Мидас игриво улыбнулся, глядя на Карна. — У меня получится не так быстро, как вышло у тебя, зато с гарантией, что Лейн будет доверять нам безоговорочно. И никому не придется тратить силы на поддержание чар.
— Силы возвращаются? — спросил парень, широко зевнув и укладываясь на валежник. Он подстелил под себя шерстяную друидскую тунику и накрылся плащом.
— В целом? — уточнил Мидас. — Трудно сказать. Я сильнее, чем был, пока шлялся по землям нордманов. Всеотец будто пробудил меня, я хорошо почувствовал это…
Он хотел что-то добавить, но Карн уже спал. Едва оказавшись в горизонтальном положении, он провалился в умиротворяющую черноту, точно в звероловную яму. Его дыхание замедлилось, тело обмякло.
Фригийский царь хмыкнул и посмотрел на русов.
— Вы тоже ложитесь, — бросил он.
Женщины с готовностью закивали и начали укладываться, будто ждали его команды. Пересвет не двинулся с места, продолжая осматривать окрестности. Разумеется, он ничего не видел из-за костра. Мальчишке еще предстоит узнать, что ночью дозорных расставляют вдали от костров и только спиной к огню.
— Ты тоже отдохни, юный воин, — Мидас коснулся его плеча. — Сейчас есть, кому бдеть. А завтра ты нужен мне полным сил.
Паренек немного помялся, но потом кивнул с самым серьезным видом и принялся поудобнее раскладывать валежник. Фригийский царь отдал ему свою тунику, и мальчик забрался в нее целиком, так что она одновременно играла роль и подстилки и одеяла. Он с благодарностью посмотрел на Мидаса, тот кивнул ему и бесшумно растворился в темноте. Пересвет повертел головой, даже не заметив, в какой момент воин шагнул в ночь, исчезнув из поля зрения. Звучно почесал в затылке, пожал плечами и свернулся в кольцо, а через мгновение уснул.
Мидас же двинулся в ту сторону, где во мраке, напоенном стрекотом насекомых и редкими окриками ночных птиц, желтыми пятнами вспухали костры. Их было немного, не больше двух десятков. Люди расположились вокруг них и многие, вымотавшись за день, уже спали. Некоторые тихо переговаривались, готовясь ко сну, другие молча глядели в огонь, обнимая детей, жен, братьев. Фригийский царь проплывал меж ними призрачной тенью и никто не обращал на него внимания.
Ральфа Лейна он нашел по другую сторону лагеря, на берегу залива, вместе с теми же следопытами, которые были с ним в разоренном поселении. Фригийский царь немного послушал, прежде чем приблизиться и начать
Мидас вышел к ним и взглядом пригласил Лейна пройтись вдоль берега. Тот согласился, не раздумывая, но глядел жестко и настороженно. Уходя, он сделал знак своим людям, чтоб были на стороже и следовали за ними, но не попадались на глаза. Бог сделал вид, что не заметил этого.
Они проговорили не больше получаса, и когда вернулись, англичанин уже не сомневался в мотивах незнакомцев.
Фригийский царь многое рассказал ему, в том числе — о порождениях Лимба. К счастью, Лейн и сам однажды сталкивался с подобным, еще в детстве, когда гостил у бабки в Крю, что под Честером. Так что в эту часть истории он поверил без лишних вопросов.
Само собой, Мидас не упоминал о путешествиях во времени, но намекнул, что они попали сюда не на корабле. Ему на руку играл тот факт, что Лейн, воспитываясь в семье радикальных протестантов, с детства преисполнился жестокого отрицания ко всем традиционным религиями. Фригийский царь прикинул, что если бы этот человек не стал авантюристом и первооткрывателем, из него мог бы получиться дерзкий теолог.
Теперь Ральф Лейн был убежден, что его новые знакомцы действительно спасают жителей Роанока, хотя от кого именно — он все еще сомневался, и тут Мидас предоставил возможность живому и острому уму самому подыскать подходящие ответы. Англичанин согласился, что без фригийского царя (представившегося Дареном) и его спутников колонистам не выжить, поэтому он принял необходимость безоговорочно следовать их указаниям. При этом Ральф оставался главой колонистов и полномочным представителем Ее Величества в Новом Свете. Мидаса это требование позабавило, но виду он не подал.
— Ты ведь понимаешь, как я рискую, доверяя тебе? — спросил Лейн, пристально глядя в медовые глаза своего собеседника. В них можно было смотреть бесконечно…
— Я рискую не меньше, — парировал фригийский царь и отвел взгляд, создавая иллюзию неуверенности. — У тебя сто тридцать человек, и пусть вы не воины, но как минимум две трети из вас — крепкие здоровые мужчины. И этой ночью мы собираемся спать рядом с вами.
— Не воины, уж это точно, — покачал головой Ральф, вглядываясь в матово-черные воды залива. Луна скрылась за стремительно набежавшими облаками, стало темнее. — Плотники, лесорубы, фермеры, рыболовы… Мы бежали из Старого Света, чтобы забыть о его лжи. О зле, что таится в каждом переулке, глядит пьяными глазами вонючих шлюх на мостовой, отвратительными бельмами раздувшихся трупов в придорожных канавах, черными буркалами хромых плешивых собак, что однажды уже отведали людской плоти и не прочь попробовать еще.
Он замолчал, переводя дыхание. Мидас не торопил его, мужчина обнажал перед ним свою душу и это стоило оценить. Именно в такие моменты рождается доверие.
— Здесь было тяжело, не буду лгать. Мы многих потеряли в первой экспедиции, — Лейн поджал губы, потом сплюнул в траву. — Но мы смогли приспособиться, адаптироваться. Мы стали свободными! Три месяца назад родился ребенок. Первый ребенок в Новом Свете, Дарен! Ее называли Вирджиния, в честь нашей Королевы, да хранит ее…
Он криво усмехнулся и посмотрел на Мидаса. Ральф уже дал понять, что упоминание Его имени — всуе или нет — вызывает у него лишь инстинктивное отторжение.