Зенитчик
Шрифт:
— Дед, а дети твои где?
Я удивлен малолюдностью большого дома.
— Дочки замуж повыходили, в мужниных домах живут, а сынок единственный в город на заработки подался, еще до войны. Сейчас воюет, если жив еще.
Дед тяжело вздохнул.
— Вот мы со старухой вдвоем свой век и доживаем.
Прямо как в сказке, только синего моря не хватает.
Техника не подвела, и на следующий день, после двух проверок документов, я предстал перед начартом армии. Моего возраста полковник, красавец мужчина, высокий, статный, бабы перед таким должны штабелями лежать. Выслушав мой доклад, он дает оценку нашим предыдущим действиям.
— Что, руки коротки?
Подчиненные полковника облажались не меньше нашего, но я эту тему благоразумно поднимать не стал. Между тем, начарт перешел к новому заданию.
— У меня в дивизионах ничего крупнее тридцати семи миллиметров нет. Фрицы обнаглели, разведчики их буквально по головам ходят. Заберутся на три тысячи метров, и ничем их не достанешь, даже пугнуть нечем. С помощью твоего орудия попробуем организовать зенитную засаду. Вот здесь.
Остро отточенный карандаш уперся в карту.
— Здесь проходит рокадная дорога, почти каждый день ее проверяет немецкий разведчик. Ты обстреливаешь его, он засекает место, откуда стреляли, и ставит на своей карте значок "зенитная батарея среднего калибра". А чтобы она их разведчикам не мешала, они попробуют ее подавить. Тут-то их встретит целый дивизион эмзэа. Ну что кривишься? Сам знаю, что немцы не дураки и на такую примитивную уловку могут не клюнуть. Можешь предложить что-нибудь получше? Не можешь? Батарею надо? Да кто же мне целую батарею даст? Вас мне дали только на неделю и только потому, что вы уже здесь. Еще вопросы есть? Тогда выполняй.
— Есть, товарищ полковник! Только у нас снарядов мало.
— Будут тебе снаряды. Послезавтра придет машина со снарядами из вашего полка.
И опять дорога на запад. Сколько же мы керосина спалили, катаясь туда-сюда. Жуть. Но это для одного человека, а для государства – капля. Та же тридцатьчетверка спалила бы дизтоплива намного больше, а про КВ я вообще молчу. К вечеру добираемся до указанного полковником места, там нас встречает капитан – командир отдельного зенитного дивизиона армейского подчинения. Его автоматические зенитки уже замаскированы, а нам только предстоит выкопать огневую позицию для своего орудия. С утра приступаем.
— Товарищ капитан, а может стоить оборудовать ложные позиции еще для трех орудий? Бревнышки под углом поставим, за зенитные стволы вполне сойдут.
— Хорошая идея, — одобряет капитан, — закончите свою огневую – приступайте.
— А вдруг немец сегодня прилетит?
— Значит, ты хочешь, чтобы я своих зенитчиков отправил ложные позиции для вас копать?
— Для всех нас, вроде одно дело делаем.
— Ладно, выкопают, я прикажу.
Выкопали, конечно, кое-как. Ну да ладно, авось с воздуха сойдет. А фриц взял и в первый день не прилетел. Появился он к полудню следующего дня.
— Наклонная дальность семьдесят шесть. Высота тридцать два!
Хорошо, что хоть дальномер с нами. Пока вычислял установки прицела и взрывателя, прошло секунд тридцать.
— Три снаряда, огонь!
Не стрельба, а бесполезное разбазаривание народного имущества, наши разрывы ложатся либо в стороне, либо позади "рамы". Поначалу немецкий летчик нас игнорировал, но вот наши снаряды стали ложиться ближе. "Рама" вильнула в сторону, начала набор высоты и, в конце концов, отвернула с прежнего курса и прошла прямо над нашей "батареей". Мы ждали налета к вечеру, ждали на следующий день, но так и не дождались. Зато пришел обещанный ЗиС со снарядами.
— Коляныч! Ты?
— А кого ж еще к вам охламонам пошлют? Меня конечно.
— Привез? Сколько?
— Тридцать пять ящиков, сто сорок штук.
Почти полный БК, теперь постреляем. Через день опять прошел разведчик, мы его опять обстреляли, но налета так и не было. В следующие дни разведчик проходил каждый день, попадал под огонь, маневрировал, но, штурмовую авиацию упорно не вызывал.
Пошел последний день нашего ожидания. Фрицы по-прежнему игнорируют нашу ловушку, то ли сквозь свою хваленую оптику разглядели замаскированные позиции батарей МЗА, то ли просто не обращают на нас внимание. Сегодня их тоже можно не ждать – как сообщили метеорологи, над головой у нас несколько плотных слоев облачности, нижний слой висит на высоте около километра. Погода не то чтобы нелетная, но для штурмовки нашей позиции не самая подходящая. Все расслабились, а я своих опять решил погонять по нормативам. В принципе, расчет их и так уже выполняет с большим запасом, но я все равно стараюсь держать мужиков в тонусе.
— Отбой!
На шесть секунд раньше норматива. З-з-з-з-з-з. Уже позже я узнал, что так звучит мотор истребителя на высоких оборотах, а тогда просто поднял голову в поисках источника звука – прямо на батарею пикировали два самолета. В их враждебных намерениях сомнений не было, свои за восемнадцать километров от фронта так пикировать не станут. Автоматически я заорал.
— Курс ноль, взрыватель пятнадцать! Огонь!
Ну страшно же, когда вот так стоишь в полный рост, смотришь на приближающуюся смерть, которая каждую секунду растет в размерах и ждешь, когда запульсирует дульное пламя на крыльях и капоте. Расчет сработал безукоризненно, наводчику ствол нужно было довернуть совсем немного, Епифанов стрелки совместил моментально, но лучше всех сработал Рамиль. Он сорвал колпачок и установил взрыватель на снаряде, который держал в руках заряжающий. Сашка швырнул снаряд в ствол и тут же. Кланц. Гах! Блямс. Бах!
— Ложись!
Прежде чем упасть я успел заметить, что, вроде, наш снаряд разорвался между самолетами. С ревом моторов над нами пронеслись две тени, никто по нам не стрелял, и бомбы не взрывались. Подняв голову, я заметил, что у второго самолета скругленные консоли крыла. От нашего выстрела истребитель шарахнулся в сторону и когда он отлетел подальше, я опознал силуэт – ЛаГГ. Неужели все-таки свои? Между тем, первый самолет поднялся почти к облакам, от него что-то отлетело, а сам он сорвался в штопор. Своего сбили? Над падающим предметом раскрылся парашют.
— За мной!
Я кидаюсь к машине, за мной топочут сапоги еще нескольких человек.
— Коляныч, заводи!
Издалека взглянув на наши перекошенные рожи, водитель резко крутанул рукоятку кривого стартера и бросился к кабине. Мы сходу запрыгиваем в кузов.
— Коляныч, гони!
— Куда гнать-то?
Несколько пальцев одновременно нацеливаются на парашют в небе.
— Туда!
ЗиС срывается с места и резво скачет по накатанной телегами полевой дороге. К счастью, она идет почти в нужном направлении. Пока мы едем, самолет успевает упасть, отметив место падения столбом густого черного дыма. Летчик приземлился на поле буквально в двух сотнях метров от дороги. Когда мы подъехали, он уже успел встать на ноги и погасить купол парашюта. Обернувшись, летчик увидел нас, бегущих к нему по распаханному полю. Он отстегнул лямки парашюта и… поднял руки. Как оказалось, из оружия у нас на пятерых только один карабин, который Коляныч постоянно возил в кабине. Остальные даже и не подумали прихватить с собой винтовки – своего спасать ехали.