Зеркала и лица Северный Ветер
Шрифт:
– Мне бесконечно жаль твоих родителей, тебя, но... какими бы не были мои родные, я люблю их!
– Я понимаю. Так и должно быть. В мире нет ничего дороже семьи.
Слизеринка опустила голову, машинально перебирая руками завязки у горла на вороте капюшона.
Лили тоже вздохнула, в своё черёд устремляя взгляд на противоположный берег озера, затянутый туманом.
– Чего ты от меня-то хочешь, Нарси?
– Чего хочу?
– эхом откликнулась Нарцисса.
– Не знаю. Может быть, прощения?
– Тебя мне не за что прощать, а твою сестру, лгать не стану, я простить не в силах. Такое не прощают, Нарцисса. Даже святые. Бог простит.
– И всё же я виновата. Я трусливая, нерешительная. Я не герой, Лили! Я всего лишь слабая женщина...
Лили перевела на слизеринку взгляд, в котором плескалась так долго подавляемая ярость, которой и сейчас не суждено было прорваться наружу:
– Я - тоже! Но кому до этого есть дело? Тёмному Лорду на это совершенно точно наплевать. Надеюсь, когда придёт твоя очередь, с тобой он поступит иначе. Но честно тебе скажу: я в это не верю. Бывают моменты, Нарси, когда герой ты там или нет, но приходится драться, если хочешь жить или спасти того, кто тебе дорог. Драться не на жизнь, а на смерть, пачкая руки и душу. Я этого не сделала, я пошла по пути наименьшего сопротивления. Я так же, как и ты сейчас, убеждала себя, что героизм это не моё, пусть дерутся другие. Но отсидеться не получилось. Теперь тех, кого я любила, больше нет, а я учусь жить с неотступной мыслью о том, что, если бы я только была чуть сильнее, чуть-чуть храбрее и умнее, папа и мама, и даже Билл - они были бы живы. Героизм это чаще всего выход из безысходности, а не призвание души, Нарси, как я раньше себе воображала. Иногда приходится быть героем или жить с чувством вины за чью-то смерть. Я от всей души желаю никогда тебе этого не пережить.
– Как мрачно звучат твои слова, Лили. Будто и не ты говоришь вовсе. Что же они с тобой сделали, мой бедный Солнечный Зайчик?
– Наверное, трансфигурировали меня во что-то менее лучезарное, зато более боеспособное.
– Жаль, - вздохнула слизеринка.
– И мне, - кивнула гриффиндорка.
Нарцисса уходила, почти не оставляя за собой следов на снегу. Лёгкая, как эльф, прекрасная, как мечта.
Ещё одна потеря Лили в череде других.
***
Вокруг кипела обычная школьная жизнь, в которой главное место занимали подготовки к занятиям и, в долгосрочной перспективе, к экзамену. Сопутствующим фоном шли романтические истории, влюблённости, интрижки.
Закрытый клуб у Аластора Грюма продолжал функционировать. Сплетни о схватках с Вальпургиевыми Рыцарями, лучших из которых величали теперь Пожирателями Смерти, по популярности обошли сплетни о том, кто, в кого, когда влюбился. В 'Ежедневном пророке' то и дело выходили тревожащие статьи с новостями, касающиеся трений между кабинетом министров и Барталамео Краучем, который пытался протащить закон о разрешении применения Непростительных, способных развязать языки особенно рьяным блюстителям чистоты крови, подозреваемых в серии убийств магглорожденных волшебников и их семей. Большинство не только министров, но даже именитых следователей не было готово идти на подобные меры. У людей должны оставаться принципы, иначе где будет проходить черта между плохими и хорошими парнями?
Аластор Грюм разделял позицию Крауча. Он чуть ли не с пеной у рта доказывал, что в аврорате кладут бездну усилий на поимку преступника, а остолопы-чиновники упускают их рук, способствуя творящемуся вокруг беспределу.
К своему собственному удивлению и ужасу, Лили поняла, что ничего не имеет против пыток, если это спасёт человеческую жизнь или поможет наказать таких бездушных тварей, как Белла Блэк или Эван Розье. Нет, она не считала, что пытать человека это нормально, но если на одной чаше весов стоит чья-то боль, а на другой - чья-то жизнь, то, может быть ей и придётся гореть за это в аду, но Лили, будь на то её воля, выбрала бы первое.
Неделя шла за неделей. Уже и апрель подходил к концу.
Приближались выходные.
– Эй, Эванс! Подожди. У меня есть к тебе предложение. Не хочешь завтра прогуляться в город?
Джеймс привычным жестом взъерошил непокорные пряди черных волос.
– Приглашаешь меня на свидание, Поттер?
В Хогвартсе они лишь иногда обменивались поцелуями, но зачастую и до этого не доходило. Лили боялась огласки и осторожничала, Джеймс уважал её решение и не настаивал. Настоящий английский джентльмен.
– Как быть с тем, что МакГоногалл строжайше запретила даже походы в Хогсмед?
– полюбопытствовала она.
– Сделаем то, что у нас с первого курса отлично получалось: проигнорируем её запреты, воспользовавшись мантией-невидимкой.
Если бы только Джеймс не был таким хорошим! Таким бескорыстным, честным, верным. Он так безоглядно дарил Лили самого себя, в то время как она совершенно не знала, что делать с собственным 'я'.
Никогда Лили не думала, что можно потеряться в собственной душе. Что-то цельное в ней надломилось, что-то главное, основное, стержневое. Есть ли есть у души позвоночник, то неполадки были именно с ним. Она отчаянно искала равновесие, точку опоры. И не находила.
Свою духовную болезнь Лили тщательно прятала, словно уродство. Никогда раньше её поступки не были такими зрелыми, ответственными. Со стороны она казалась притихшей, остепенившейся, повзрослевшей. Никто не знал, какой опасный омут пустоты она носит в себе.
Лили пыталась зацепиться за Джеймса, но проиграла. Не вышло. Самое противное, теперь, чтобы не сделать ему так же мучительно больно, как больно было ей, приходилось играть и притворяться. Джеймс был слишком дорог Лили, чтобы она позволила ему узнать правду. Да и в чём она была на самом деле - эта пресловутая, всеми восхваляемая, правда?
Кое-как ещё спасали учёба и работа в Ордене Феникса. Они придавали жизни хотя бы видимость смысла. Работы было много, хоть отбавляй, так что перегруженная голова спасала от разбитого сердца. Почти каждый день что-нибудь происходило.
Дорказ и Алису Аластор Грюм иногда брал на их мракоборческие рейды, Лили и Марлин обычно доставалась бумажная волокита. Они отслеживали возможные места нападения магов на магглов, постоянно что-то считали, составляли отчёты, анализировали.
Ещё Лили варила зелья. Бесконечные зелья. Она никогда так много не возилась над котлом, как в последние месяцы. В отличии от возни с бумагами эта работа ей была больше по душе. Чаще всего Грюм давал рецепты заживляющих и кровеостанавливающих составов для оказания пострадавшим первой помощи прямо на месте, потом был Веритасерум и Оборотные, позволяющие шпионить и следить, прикрываясь чужой личиной.
Да, работа спасала от себя, от неприятных объяснений и назойливых мыслей. А ведь совсем недавно Лили ни за что не поверила бы, что будет заниматься всем этим и даже останется довольна.
– В последнее время мы почти не бываем наедине, - заметил Джеймс, пока они целовались в одном из переходов Хогвартса.
– Тем ценнее каждое мгновение, - попыталась отшутиться Лили.
– Я уже успел позабыть твой смех, Эванс, - почти даже как-то грустно вздохнул Поттер.
– Нет повода смеяться, с каждым днём обстановка вокруг всё напряжённое.