Зеркала и лица Северный Ветер
Шрифт:
– Вот это уже страшно, - сделал Поттер большие глаза и вздохнул с притворным сожалением.
– Ладно, цветок моей жизни, мой нежный лютик, продолжим в другой раз, а то папочка вон сердится!
– Джеймс послал Лили воздушный поцелуй и отвернулся.
Лили, скорчив гримаску, показала ему под партой средний палец.
Следующим уроком стояло сдвоенное зельеделие. Лили, справедливо рассудив, что профессор Слагхорн далеко не так суров и непреклонен, как новый историк или, например, Магконоггал, решила всё-таки пойти и выспаться. Мэри и Алиса возражать не стали, посоветовав предварительно зайти к мадам Вэл. Заручившись справкой об общем упадке сил, Лили с чистой совестью вернулась в спальню и проспала девять часов кряду.
Проснувшись, она обнаружила, что часы показывают половину двенадцатого ночи.
– Кажется, я немного перестаралась, - зевнула Лили.
– Что я теперь ночью делать буду?
– Поспешишь отправиться в лес в компании самых интересных молодых людей Хогвартса, - предположила Дороти.
Лили предпочла её не услышать.
– Вы поесть мне ничего не оставили?
– с надеждой спросила она у подруг.
– Кажется, слона сейчас бы проглотила.
– Так ты же со вчерашнего дня ничего не ела. Вот, держи, я булочки принесла. И тыквенный сок.
Лили поблагодарила Алису и жадно вгрызлась в угощение.
– На факультете меня уже успели проклясть за потерю баллов?
Дороти снова фыркнула:
– А кто бы посмел? Ни у кого нет желания связываться с этими шалыми - Поттером и Блэком.
Заметив, как Алиса и Мэри переглянулись, Лили насторожилась:
– Что там у вас? Выкладывайте!
– Твой слизеринец, - скрестила руки на груди Алиса.
– Что с ним?
– напряглась Лили.
– Да ничего особенного, не волнуйся, - заверила Мэри.
– Просто он почти весь день проторчал у входа в нашу гостиную. Остальные, как сама понимаешь, не в восторге от такой сторожевой 'собачки'...
– Я пыталась поговорить со Снейпом, но без толку, - вздохнула Алиса.
– Ты же его знаешь? Заявил, что не уйдёт, пока тебя не увидит.
Лили попыталась понять, что она чувствует? Северус никогда первых шагов к сближению не делал. Она должна сейчас радоваться? Тревожиться? Злиться? На что-то надеяться? Но она не чувствовала ничего. Там, где бурлило и кипело, где подступал девятый вал чувств, наступил полный штиль. Хотя, нет, даже не штиль. Ей представлялось царство снегов, бескрайняя ледяная пустыня, по которой беспрестанно задували певучие северные ветра, не зная удержу - им просто не за что было зацепиться.
– Ты выйдешь к нему?
– спросила Мэри.
– Конечно, - каким-то чужим, бесцветным голосом ответила Лили, - я не хочу, чтобы он сторожил там всю ночь.
Северус сидел напротив портрета Полной Дамы, прямо на полу, обхватив руками худые острые колени и уронив на них лоб. Его и без того не самая аккуратная в Хогвартсе мантия выглядела помятым пыльным кульком. Спутавшиеся волосы походили на воронье гнездо.
Почувствовав взгляд Лили, Северус поднял голову. Сердце заныло и застучало быстрее. Что бы он сейчас не сказал ей, всё бессмысленно. Ничего уже между ними не изменишь, всё разбито, и клеить нет смысла. Не склеится.
– Лили...
– произнёс Северус хрипло, через силу, будто слова резали ему горло - Прости меня. Я понимаю, что... на этот раз всё зашло слишком далеко...
– Мне всё равно, - мотнула головой Лили.
Северус облизал пересохшие губы и медленно поднялся на ноги, одной рукой придерживаясь за стену, другой старался пригладить растрепанные волосы:
– Прости, - повторил он.
– Не извиняйся. Не трать лишних слов, - предупредила Лили.
В черных глазах друга промелькнуло такое отчаяние, что ей на мгновение стало за него страшно. Но нет! На этот раз она не уступит своей слабости. К чему длить агонию?
Чтобы скрыть охватившее тело дрожь, Лили облокотилась на портрет Полной Дамы:
– Я пришла только потому, что Мэри передала мне, будто ты собираешься остаться тут до утра, - сказала она довольно холодно.
– Я и собирался. И ждал бы. Пойми, я не хотел называть тебя грязнокровкой... просто в тот момент я...
– С языка слетело, - понимающе кивнула Лили.
– В очередной раз.
– Я...
– Северус, не находишь ли ты, что приносить и принимать извинения поздно? Я много лет прощала тебя. Никто из моих друзей даже не понимает, почему, после всего, чтоб было, я ещё продолжаю с тобой разговаривать. Ты сам сделал всё от тебя зависящее, чтобы оттолкнуть меня. Я не могу больше притворяться. Ничего не изменится. Ничего не сбудется. Наши детские мечты останутся всего лишь мечтами, как не больно это осознавать. В реальности ты выбрал свою дорогу, а я - свою.
– Подожди! Подожди, Лили! Послушай!..
– Я устала, Северус. Устала от того, что ты при каждом удобном случае тычешь меня носом в моё происхождение, как котенка в дерьмо. Я не стыжусь себя, ясно? Я люблю моих родителей магглов. Люблю мою сестру-магглу, которую ты, не стесняясь, окрестил дурой. Люблю моих друзей-магглов, которых ты, вместе со своими славными Пожирателями намереваешься сживать со свету. И, скорее всего, буду любить моих детей-магглов, рожденных от такого же презренного маггла, как я сама. На этом свете у нас с тобой никогда не будет девочки, красивой, как я, и мальчика, умного, как ты. Потому что я - грязнокровка Эванс, а ты - Принс-полукровка. И всё, что между нами было общего, это детство. Но оно прошло, как ни горько это осознавать. Я смирилась с этим, Северус. Я с этим справилась.
– Лили, пойми, мне... мне плевать на твое происхождение. Я люблю тебя! Просто... просто...
– Просто твои чистокровные друзья этого не понимают и не одобряют, а без этого в жизни никак...
Да будь оно всё проклято!
– Прощай, - выдохнула Лили перед тем, как между ними опустился портрет Полной Дамы.
Не хотелось ни плакать, ни истерично смеяться. Мы плачем или смеёмся, кричим и бьём посуду тогда, когда в душе ещё на что-то надеемся.
А отчаяние, как и смирение, немо и глухо, оно бездонное и беззвучное.
В душе Лили пел северный ветер, кружа поземкой пепел прогоревших надежд.
Глава 16
Подруги
Лили стояла под горячей струёй воды. Волосы намокли и из золотисто-рыжего облака превратились в липкие водоросли, упрямо льнущие к лицу.
Однокурсницы входили и выходили в душевую, приводя себя в порядок перед завтраком, а она всё стояла и стояла.
– Эванс! Хватит уже!
– заявила Мэри, решительно заколотив в дверь.
– Ты в канализацию себя спустить решила что ли, скорбя по своему несравненному Нюникусу? Любой разрыв - дело печальное, но давай-ка, заканчивай с этим, а то опоздаешь на завтрак.