Зеркала и лица Северный Ветер
Шрифт:
Все религии мира повествуют о бесконечной борьбе зла и добра. Добро и зло, созидание и хаос постоянно противостоят друг другу - каждый день, каждый час, каждую минуту. Если мы не будем бороться с силами Хаоса в своем сердце, во всем, что нас окружает, картинка, которой я только что поделился с вами, может стать явью. Каждый раз, принимая то или иное решение, обдумывая ту или иную мысль, мы кладём камешек на ту или иную чашу весов, а значит, тоже участвуем в войне, хотим мы того или нет.
Знаете, я даже допускаю мысль о том, что Том Реддл не осознает, проводником каких именно сил он является. Я ведь помню его совсем мальчиком, упрямым и сильным, сложным, но очень интересным. Он всегда был любознательным до ужаса. Вот эта его любознательность, в купе с отчаянной отвагой и немереной гордыней его и погубили. Недаром же христиане величайшим грехом считают именно гордыню, а величайшим достоинством почитают смирение.
Том Реддл плохо кончил. Плохо кончат и те, кто последует за ним. И мы, если не будем противиться, тоже послужим злу и насилию, невольно кладя камень на противоположную от добра чашу весов.
Снова на минуту смолкнув, директор одарил Лили оценивающим взглядом:
– У Гриффиндора больше нет старосты девочек, мисс Эванс. Готовы ли вы занять этот, с незапамятных времён почётный, а с сегодняшнего дня ещё и смертельно опасный пост?
Лили в изумлении уставилась на директора:
– Вы предлагаете значок старосты мне, сэр?
– Я назвал бы ваше имя ещё в Большом Зале, но согласитесь, сделать это, не посоветовавшись с вами, было бы не слишком... хм, правильно с моей стороны, учитывая возникшие риски.
Вот старый лис! После такой высокоморальной речи, ну, какой порядочный гриффиндорец скажет: ' Да что вы, сэр? Я ни за что не встану под стрелу, которой мне наверняка оторвёт голову!'.
– Будь по-вашему, - обречённо вздохнула Лили, - я согласна.
Дамблдор достал из кармана значок, ещё утром сверкающий на груди Терезы Риверс.
Лили постаралась заглушить в себе гнетущее чувство. Она столь явственно представила себе, как патрулирует коридоры, выискивая по переулкам затаившихся слизеринцев, пытается призвать их к порядку, тем самым вступая в неизбежные традиционные перепалки и конфликты, что даже стало не по себе.
'Грязнокровка!', - зашипели на неё невидимые противники.
– 'Грязнокровка!'.
Опустившись в ладонь, металл обжёг кожу, хотя и оставался холодным.
– Спасибо, что не отказались, мисс Эванс. Как и любой гриффиндорец, вы благородны и отважны.
Да? Правда? Она - храбрая? Да она согласилась стать старостой лишь потому, что не нашла в себе силы возразить Дамблдору, сказав честное 'нет'! Она - благородная? Ага! Как же! Вторая причина, по которой Лили не отказалась от сделанного предложения сразу же, не раздумывая, было пакостное желание досадить Северусу Снейпу. Его-то ведь наверняка не порадует риск, которому ежедневно будет подвергаться его подруга.
Вот и отлично! Пусть попереживает. Пусть мучается страхом и угрызениями совести. Так ему и надо. Не будет записываться в дурацкие черные секты с идиотскими ритуальными жертвоприношения.
Возвращаясь в гриффиндорскую гостиную из директорского кабинета Лили уже успела миновать три четверти пути, когда гнетущая тишина и мрак пустынных коридоров начали её угнетать. Даже вездесущего Пивза нигде не было видно.
Когда ей навстречу выросла высокая тень, Лили застыла, в ужасе ожидая новых неприятностей.
– Не пугайся, это я, - прозвучал знакомый низкий голос с хрипотцой.
Резкое лицо Северуса в полумраке показалось ей гипсовым.
– Чего тебе нужно, Снейп?
– отступила Лили на шаг.
Северус скривил губы в едкой усмешке, будто их свело болезненной судорогой. Потом привычно скрестил руки на груди.
– Снейп?..
– склонил он голову к плечу. - Хорошо ещё хоть не Нюникус. Жаль, конечно, что ты не рада мне, но я не мог не прийти. Мне нужно было увидеть тебя, чтобы убедиться - с тобой всё в порядке?
– Со мной не все в порядке! Твои дружки разорвали при мне человека! Как я могу быть в порядке?!
Северус было сделал шаг вперёд, протягивая руку к Лили,в надежде хоть как-то её успокоить, но она снова отступила, тем самым давая ему знак не приближаться.
– Клянусь, мои друзья здесь не причем, - сказал Северус.
– Вся наша компания была в этом время на отработках у вашей МакГоногалл.
– И что с того? То были Пожиратели Смерти! Разве ты не один из них?
– Я понимаю, ты на взводе...
– На взводе?
– зло хохотнула Лили.
– Понимаешь?.. А на кой черт мне сдалось твое понимание? Куда мне его приложить? К искрящим нервам? К разорванному горлу Терезы? Или, может быть, к переломанным рёбрам Сириуса? Вот что я скажу тебе, Северус Снейп! Тебе не следовало приходить сюда, не следовало ждать меня, не нужно было со мной говорить. Любые реверансы между нами - лишние. Мы - враги, а врагов не должно заботить благополучие друга друга.
– Отличная речь, Лили!
– почти хищно ухмыльнулся Северус.
– Припоминаю, когда я впервые тебя приметил, ты, кажется, блистала на школьных театральных подмостках? Возьму на себя смелость рекомендовать тебе карьеру лицедейки. Если, правда, у тебя хватит мозгов вовремя убраться отсюда и занять место, которого ты заслуживаешь.
– Свинья!
– процедила она, сжимая кулаки от бессильной ярости.
– Бесчувственная кукла, у которой вместо сердца колба с булькающими зельями!!!
– И все это лишь потому, что я не сумел оценить свойственный тебе драматизм и пафос? Я бы на твоем месте поостерёгся демонстрировать их и Поттеру. Сомневаюсь, что они ему придутся по вкусу.
– Не смей говорить со мной о Джеймсе!
– Действительно... оскорблять его светлое имя моими грешными устами... нехорошо.
Лили замахнулась, в намерении отвесить Северусу полновесную пощёчину. Но, перехватив её руку, Северус завел ей её за спину, почти вплотную привлекая девушку к себе.
– Лили!
– его тихий голос мягким бархатом почти до боли раздражал оголённые нервы.
– Ты ошибаешься, считая, что гибель однокурсницы и опасность, которой ты подверглась, дают тебе право быть стервой и дурой. Не нужно хлопать глазами и обиженно надувать губы, как капризный ребёнок. Ты думала, сможешь осыпать меня оскорблениями, а я стану покорно сносить их?