Зеркала и лица: Солнечный Зайчик
Шрифт:
Лили вернулась к обеду, вымотанная до предела. Руки у неё были в синяках, спина и шея ныли.
Дракучая ива полностью оправдала своё название.
К сожалению, спаренные со Слизерином уроки по Зельям никто не отменял.
Лили по привычке успела пересечь три четверти класса, направляясь к своему месту, когда заметила, что за их с Северусом столиком восседает Нарцисса Блэк. Льняного цвета кудряшки кокетливо стекали вниз по узкой спинке. Мантия идеально сидела на ладной, кукольной фигурке. И вся она, самая слащавая из Блэков, от макушки до кончика туфелек была идеальной.
Идеальной до скрипа в зубах. У того, естественно, кто вынужденно созерцал эту «идеальность».
– Эй! – окликнула Лили слизеринскую блондиночку.
В лучших традициях поттеровского обращения ко всем и вся. Очень удобно, кстати. Не нужно в памяти держать кучу имен.
– Ты сидишь на моем месте.
– Ради Мерлина, – услышала Лили за спиной голос Мэри. – Опять собираешь устроить скандал?
Нарцисса окатила Лили таким взглядом, как если бы та была табуреткой и вдруг решилась заговорить. Неслыханная наглость! Моветон! Во взгляде красавицы омерзение дозированно смешивалось с пренебрежением.
– Ты что–то сказала, – сладко–жеманным голоском прозвенело «небесное создание», – грязнокровка?
Лили воинственно скрестила на груди руки:
– Я вот уже почти три месяца как просидела за этим столом и…
– Отойди, пожалуйста, – сморщила девочка точеный носик. – От тебя плохо пахнет.
Лили потребовалась вся выдержка, чтобы не вцепиться в косы нахалке. Она мучительно силилась придумать, чем утереть змеюке нос. Но ярость застилала мозги, и ничего путного, достаточно оскорбительного и при этом остроумного на ум не шло.
Слизеринцы усмехались, гриффиндорцы хмурились. Все ждали.
«Отступать поздно», – со вздохом подумала Лили. Она не могла позволить себе новых опрометчивых шагов.
– Мы, Блэки, – продолжала пищать маленькая ядовитая змейка, – не переносим смрада магглов.
– Даже так? – сочувственно поцокала языком Лили.
– Мучительно терпеть около себя всякую грязь…
– Остается только удивляться, как это твои чистокровные ягодицы выдерживают прикосновение доски, на которой столько раз сидела моя задница.
Цисси подскочила, словно ужаленная. Реакция маленькой слизеринки была такой неожиданно бурной, что гриффиндорцы покатились со смеху.
– Что происходит? – раздался хриплый голос Сева.
– Она…! – яростно пискнула слизеринка, тыкая в лицо Лили пальцем. – Она…!
– Что? – нахмурился Северус. – Лили, объясни толком, что происходит?
– Мисс Блэк хочет сидеть с тобой и потому гонит меня. Прикажите удалиться, мистер Принс?
Снейп скользнул взглядом по пунцовой то ли от злости, то ли от смущения блондинке и кивнул рыжей:
– Пошли поищем свободный стол.
Бросив на соперницу торжествующий взгляд, Лили последовала за другом.
Вскоре явился профессор Слагхорн и урок мирно потёк в привычном русле.
– Поттер с тебя глаз не сводит, – оповестил Северус, когда они уже почти полностью отправили все необходимые ингредиенты в котел.
– Да он всегда таращится, – с деланным равнодушием пожала плечами Лили.
– Тебе это нравится? – сверкнул глазами Сев.
– Представь себе, он моего разрешения спросить забыл.
– Нуте–с, нуте–с, – привычно тёр ручками Слагхорн. – Давайте посмотрим, что у нас получается?
– О Нарциссе…? – продолжал разговор Северус, словно не слыша учителя, – ты нажила себе опасного врага, Лили.
– К твоему сведению, вовсе не я это начала… хотя, тебе скорее всего, все равно? Ты даже не смотришь в мою сторону. Всё своё время, всего себя целиком, без остатка, посвящаешь этому хлыщу, Малфою…
– Люциус не хлыщ. Он мой друг. И мне не все равно, Лили, что с тобой происходит. Никогда не будет все равно, – Сев поднял глаза и под его взглядом Лили поежилась. – Зачем ты полезла на Башню?
– Тебе об этом известно?
– Известно. Лили! Тебе, в самом деле, так важно произвести впечатление на Четырехглазого? Или ты пеклась о том, чтобы впечатлить Блэка? О последнем можешь забыть сразу. Скорее Люциус Малфой спляшет под твою дудку, чем Блэк станет нормально относиться к таким, как ты. Он, в порядке исключения, сможет потерпеть, смириться. Но он никогда, – никогда! – не будет воспринимать магглу ровней себе, магу в энном поколении. Он – Блэк! Этим все сказано.
– А Принсы?
– Что? – нахмурился Снейп. – Что – Принсы?
– Таких, как я, могут воспринимать ровней себе?
– Я Снейп, Лили. И, по–моему, не давал оснований для подобных вопросов.
– Ну так это – по–твоему, – невесело хмыкнула Лили. – Скажи, это правда, что на вашем факультете практикуют Темную Магию?
В глазах Снейпа отразилось все, что он думал по поводу интеллекта своей подруги:
– В Хогвартсе нельзя практиковать Темную Магию, Лили. Вышвырнут вон из школы, а я так не хочу…
Лили удовлетворенно кивнула:
– Правильно! Кто в здравом уме станет заниматься Темной Магией? Тьма – это боль, безнадёжность и безысходность. Ни один нормальный человек такого не выберет. Как думаешь, какого цвета смерть?
– Нелепый вопрос. Не знаю.
– А мне кажется, она – зеленая. Во сне мне иногда снится, что меня убивают и я всегда вижу одно и тоже: черные глаза и яркий, зеленый, словно режущий луч. Потом по утрам голова болит…
– Мисс Эванс, – прервал её монолог голос Слагхорна. – Вижу, ваше зелье уже готово? Похвально, весьма похвально. Пять баллов Гриффиндору. Вы отрада не только для глаз, моя милая… очень талантливая ведьма. Так, берём пробирки и сдаем на проверку, – похлопал в ладоши Слагхорн.