Зеркала
Шрифт:
— Гуляй, где хочешь, — предложила она котёнку, поставив его наконец на пол.
Ни секунды на месте — сразу зашагал, обнюхивая всё на пути и пофыркивая… Проследив, как целеустремлённо Шустик принялся обследовать стены и мебель помещения, Кира оставила на виду его коробку-туалет и быстро добралась до кухни. Завтрак, кажется, уже был готов.
— Тащить на стол? — спросила она, выглядывая подносы.
— Да нет, — сказала старушка, утираясь полотенцем: от кухонной жары её округлое лицо блестело капельками пота. — Ты мне, Кирочка, вот чего скажи. Я человек старый, могу себе позволить в лоб спросить: что за кольца у вас с Тимычем? Не обручальные ли?
— Тётя Соня, — улыбнулась Кира. —
— А жаль, — вздохнула старушка, а потом как-то скептически оглядела наставленные на столовом столе салатники. — Тимыча-то давно бы окрутить надо. А то… — Тётя Соня вдруг запнулась, шлёпнув себя по рту ладонью. Смущённо посмотрела на озадаченную девушку. — Не-ет, милая, тебе этого не скажу. Кирочка, а нравится ли тебе наш Тим?
Из озадаченности Кира мгновенно перешла в состояние полного ошеломления.
— А-а… Не поняла. Ну… В общем, нравится. Он мне помогает, поддерживает. — Чувствуя, что уже из растерянности просто играет дурочку (опять что-то играет!), девушка той же дурочкой и спросила: — Тёть Сонь, а зачем ты меня о нём спрашиваешь?
— Пристроить хочу! — отрезала старушка и отвернулась к разделочному столу.
— Кира-а…
Обернувшись к двери на шипящий шёпот, девушка обнаружила в полуоткрытом проёме довольно ухмыляющегося Леонтия. Тот поманил её кивком за дверь. И исчез.
Прежде чем уйти, Кира всё же осмелилась ещё раз спросить у рассерженной чем-то тёти Сони, так нужна ли ей помощь на кухне. Услышав бурканье: «Нет!», девушка попятилась из кухни, совершенно дезориентированная, к кому же относились слова старушки: «Пристроить хочу!» Кого же она пристроить хочет? Тима или её, Киру?
Леонтия в столовой не было. Придерживая на руках то и дело пинающегося котёнка, который нетерпеливо требовал опустить его на пол, Кира на всякий случай выглянула в холл. Леонтий нашёлся именно здесь. Кажется, он только что пришёл откуда-то: рядом с ним на диване валялась та самая подбитая ватой фуфайка, мокрая, а по вороту ещё и заснеженная. Впрочем, снег уже начинал таять и на вороте.
— Чё как долго? Иди сюда, пока Тимыча нет, — радостным заговорщиком встретил он её. — Быстро! Ща кое-что скажу, а то так и будешь глаза таращить… Давай этого сюда!
— И что ты скажешь? — уже спокойно спросила Кира, садясь рядом и передавая Шустика Леонтию.
— Слышал я, как тётя Соня говорила про тебя и Тимыча, — вполголоса сказал Леонтий. — Тут дело такое, что тебе про это знать надо. Тимыч-то у нас со странностями. Он же постоянно вечеринки закатывает, с молодёжью. И, верь не верь, Кира, девки на нём висят по-страшному. Вроде брательник мой — особенно так ни кожи ни рожи, но бабьё бросается на него только так. Из-за богачества? Вряд ли. Тут такие богатейки бывают!.. А ты тут появилась, и мы с тётей Соней давно гадаем, что выйдет. Ты ж на него не бросаешься. И вроде как даже не очень смотришь, разве что по делу. Вот бабулька наша и беспокоится. Она-то его давно хочет закольцевать с какой-нибудь девахой, чтоб остепенился, да всех только вертихвостками зовёт. Ох, не любит она, когда в доме кто-то из девок до утра остаётся, а ведь часто такое бывает. Бывало, — поправился Леонтий. И уставился на Киру, словно в надежде, что она сможет ему что-то объяснить.
— Леонтий… — Девушка нахмурилась, стараясь совместить его слова с тем, что наблюдала в доме Тима. И призналась: — Тим относится ко мне доброжелательно — это так, но… — И она беспомощно пожала плечами. А потом ещё вспомнила, что старушка и про самого Леонтия говорила: тот ведь тоже без
— Ладно, я, чать, не баба, сплетнями кормиться, — вздохнул Леонтий. — Сказал и сказал — типа, предупредил. Поговорим о другом… Кир, ты чё сегодня такая? Смурная, что ли? Из-за поездки в город, что ли?
— По дому скучаю, — призналась девушка. — Я своих давно не видела. Перед поездкой сюда им сказала, что уезжаю к знакомой и звонить не буду, пока не приеду. Им сейчас без меня вольготней, конечно. Зеркала на место вернули.
— А кто у тебя, в семье-то?
— Родители и брат с сестрой.
— А-а… Припоминаю — говорила что-то. Мда… Семья, — с отчётливой завистью вздохнул Леонтий.
— А вы? — неуверенно спросила Кира. — Вы вдвоём с Тимом… А родители живы?
— Нет, — неожиданно ответил Леонтий, и Кира уставилась на него ошарашенно: как это нет? От кого она слышала, что их родители живы, но пьющие? Кажется, от тёти Сони? — В малолетстве ещё потеряли. Мы с Тимом в зимнем лагере были — нам путёвки в школе выбили. А жили в избе, в пригородной деревне. В том лагере прожили всего три дня, а потом назад привезли нас, к дому. А дома-то и нет. Сгорел. С родителями. Сказали — небрежное обращение с огнём. Дядянька опеку над нами взял, брат отцов. Кормил, типа, пока работать не пошли. И не столько кормил… Все опекунские деньги на пару с тёткой пропивал. Свои-то дети у них тоже есть, подросли к тому времени. На нас внимания никто не обращал, разве что когда раз в полгода приходили проверять, как мы у него. Росли босотой, даже бродяжили… Когда я в армию уходил, Тима оставлять с ними не хотел, но пришлось — куда я его? Боялся, с дядянькой не выживет. Но ничего — выжил.
— А почему с дядей не выживет?
— Тот смертным боем нас бил — по пьяни. Тимыч пару раз в отключке валялся — и это только на моей памяти. А как я вернулся, дядянька драться перестал. Я тогда уже заматерел — спасибо армии, сам драться мог. Но долго у них уже не жили. — Леонтий необычно задумчиво смотрел в пространство, вспоминая. — Тимыч поступил в техникум, куда хотел… Ну и пошло-поехало по взрослой жизни. Когда он меня после отсидки разыскал, я не поверил, что он меня к себе забирает.
— Чё, утро воспоминаний? — насмешливо сказал Тим, беззвучно возникший в холле и присевший на диванный валик рядом со стороны старшего брата.
— А чё не вспомнить? Вон и Кира рассказывала про себя… Да, Кир, помнишь, как ты меня встретила-то попервости? Колись, где драться научилась?
— Она ещё и дерётся? — весело удивился Тим.
— Братишка в секцию самбо ходит! — засмеялась Кира. — Он и научил самым простым приёмам меня и младшую сестру. Гордился, что защищает нас так.
— Покажешь? — снисходительно спросил Тим.
— Эй, гулёны! Завтракать! — велела тётя Соня, появляясь в дверях.
— Софьюшка, милая! Как же ж ты вовремя! — обрадовался Леонтий. — А то у меня живот с голодухи к позвоночнику прилип. Кира, бери своего Шустрого.
— Мне, — негромко и властно скомандовал Тим и взял котёнка. Приподнял его заглянуть в кошачьи глазища, и Шустик недовольно замахал на него лапой. — Тихо! Не фиг — на хозяина-то…
Кира немного испугалась, но далее Тим спокойно засунул котёнка под мышку и пошёл как ни в чём не бывало на завтрак. Здесь, в столовой, выяснилось, что только Кира спала дольше всех. Леонтий успел затемно побывать на своём участке и «помахать лопатой», как он выразился. А Тим съездил куда-то в пригород с какими-то своими целями… Цели прояснились, когда Кира после завтрака поднялась в свою комнату. В комнате лежала гора из многочисленных пакетов и коробок. Поскольку громоздилась гора на её кровати, девушка сочла себя вправе посмотреть, что в них.