Зеркальный oбpaз[Mirror Image]
Шрифт:
Сейчас у нее возникло точно такое же чувство по отношению к сестрам, будто те собираются бросить ее, не доверяют ей и не хотят с ней разговаривать.
Открыв дверь чердака, Пейдж почувствовала, что ее охватывает новая волна беспомощности. Чердак стал хранилищем почти всего, что потомки Мелинды Уоррен оставили после себя. Там находились коробки, картотеки, письменные столы, комоды, снова коробки, пароходные кофры, чемоданы и снова в большом количестве коробки. Поскольку ни на одном предмете не было написано крупными буквами «Агнес», она не знала, с чего начать поиски. Каждую минуту, проведенную здесь в бесцельных поисках,
Но кое–что еще можно предпринять. Она протянула руку и произнесла: «Телефон». У нее в руках появилась трубка, и она набрала номер прямого телефона Коуана. Когда раздался его голос, она сказала:
— Мистер Коуан, это Пейдж Мэттьюс.
— Я слышал раньше это имя, — прорычал он. — Верно, была одна Пейдж Мэттьюс, которая здесь работала. Однако она…
— Мистер Коуан, извините, что не позвонила раньше, — прервала его Пейдж. — Я пошла домой пообедать и неожиданно почувствовала головокружение. Я прилегла на минутку и только сейчас проснулась. У меня жар, и… похоже, я заболела.
— У тебя больной голос, — сказал он. Эти слова обеспокоили ее, так как она не старалась ничего изобразить. Может быть, в ее голосе чувствовалась подавленность, возникшая после знакомства с письмом Агнес.
— Да, я не здорова, — подтвердила она. — Мне не совсем хорошо. Думаю, к завтрашнему дню все пройдет, если удастся немного поспать.
— Приходи вовремя, Мэттьюс, — сказал он. Она представила, какой подергивает свою козлиную бородку, пока говорит. Так было всегда, когда он злился или находился на грани срыва. Она иногда удивлялась, как у него вообще на голове остались волосы. — Или совсем не приходи.
Он повесил трубку.
«Получилось недурно, — с усмешкой подумала она. — Как всегда, я в своем репертуаре». Она отправила телефон обратно и занялась первой попавшейся коробкой.
Просмотрев несколько картонных коробок, она начала действовать по определенному методу. Открыв коробку, можно одним взглядом определить примерный возраст ее содержимого. В них находилось множество удивительно интересных вещей, что порождало желание получше рассмотреть их. Получалось нечто вроде Рождества в антикварном магазине, но с тем преимуществом, что ни на одной вещи не висела бирка с ценой. Однако сегодня она преследовала конкретную цель. Постепенно она пришла к выводу, что картонные коробки в основном относятся примерно к середине и концу двадцатого века, а она ищет предметы более раннего времени. Она переключила внимание на то, что казалось древнее.
Наконец она наткнулась на дорожный сундук с ржавым замком и почерневшими от времени стенками. Замок оказался незапертым. Она откинула крышку и увидела на внутренней стороне надпись тонкими каракулями: «Агнес Холлиуэлл». Почерк был очень похож на тот, каким написано письмо в комнате Фиби, и сердце Пейдж упало.
В сундуке она нашла белую кружевную шаль все еще в прекрасном состоянии, а под ней пару шелковых блузок кремового цвета, завернутых в бумагу, которая была так стара, что рассыпалась у нее в руках. Там лежала еще деревянная коробка, которую Пейдж приняла за шкатулку для драгоценностей. Открыв ее,
она убедилась, что это не так. Внутри она нашла ритуальный кинжал, несколько свечей и пару закупоренных стеклянных банок с пыльными остатками трав, деревянную ступку и пестик, кроме
Глядя на себя, она услышала, как вдали зазвонил телефон. Вспомнив, что она больна и должна лежать дома, Пейдж снова вызвала телефон к себе.
— Это Пейдж, — произнесла она, на этот раз стараясь придать голосу соответствующее звучание.
— Пейдж, это Тимоти. Все в порядке?
— Как это у тебя получается? — в который раз удивилась она. — Я только что просмотрела сундук тети Агнес.
— Что ты нашла? Что–нибудь полезное? — поинтересовался он.
— Нет, ничего особенного. Ее старые волшебные инструменты и действительно замечательное зеркало. Вот почти все.
Тимоти молчал некоторое время. Когда он заговорил снова, в его голосе появилась новая тональность, раньше не замеченная ею. В него вкрались беспокойные, даже тревожные нотки.
— Пейдж, мне не хочется об этом говорить, но тебе там, возможно, грозит опасность.
Она рассмеялась:
— Извини, Тимоти, но какая здесь может быть опасность. Думаю, это для меня самое надежное место в мире.
— Ошибаешься. Если бы ты могла доверять сестрам, а они доверяли бы тебе, то так, конечно, и было бы. Но до тех пор, пока ты не убедишь их, что в самом деле их сестра, а не самозванка или мошенница, это место тебе не очень подходит. В случае нападения демона или кого — то подобного они не будут знать, на чьей ты стороне. Они будут избегать тебя. Кто–то может серьезно пострадать, и, боюсь, это окажешься ты.
Разумеется, он умолчал о том, что Пайпер и Фиби сами могут наброситься на нее, если убедятся в истинности содержания письма тети Агнес. Пейдж не верила ни единому его слову, но ей пришлось согласиться, что один и тот же почерк в письме и на крышке сундука говорит в пользу подлинности письма.
— Как ты думаешь, что мне делать? — спросила она.
— Давай встретимся и поговорим, — сказал Тимоти. — Что–нибудь придумаем. Я уверен. А пока обещаю защитить тебя.
Пейдж раздумывала над его словами секунд десять. Неплохо бы снова увидеть Тимоти. Она знала, что он и в самом деле был на ее стороне в течение всего этого испытания. Он ободрял ее, и она чуть ли не поверила, что удастся пережить все это. С его помощью.
— Где ты? — спросила она.
— Приходи в парк Голден Гейт, — ответил он. — К Голландской мельнице. Через полчаса.
— Хорошо, — согласилась она. — Увидимся там.
— Да, Пейдж, — снова заговорил он, прежде чем Пейдж успела положить трубку, — прихвати с собой зеркало тети Агнес.
— Зеркало? — переспросила Пейдж. — Зачем?
— Просто я хочу попытаться кое–что сделать при помощи его, — ответил Тимоти. — Мне кажется, это поможет.
Пейдж пожала плечами.
— Ладно, — снова согласилась она. — Как хочешь. До встречи.