Зеркало ее сновидений
Шрифт:
От этого болезненная улыбка исказила его лицо:
— У меня и так уже неприятности. И хуже, вероятно, не будет. Вы же видели короля Джойса. Он давно уже никого не наказывает. Я не думаю, что у него хватит на это воли. А может быть, его уже ничего не волнует. Самое худшее, что он может сделать, так это отдать меня на растерзание Смотрителю Леббику. — Джерадин вздохнул. — Я предполагаю, что Леббик — неплохой человек. Артагель, например, уверен в этом. Но он не слишком деликатен. И он действительно взял меня в оборот. Потому что я просил Рибальда и Аргуса охранять вас. — Так вот почему он опечален. Смотритель Леббик действительно терзал его — потратил на выпытывания половину ночи. —
Сердце Теризы затрепетало от сочувствия; она легко могла предположить, как вел себя Смотритель.
— Но почему? — спросила она. — Почему он так отнесся к вам? Почему он считает, что вы виноваты?
— Ну, — ответил Джерадин. — Я полагаю, у него есть на то причины. Он хотел знать, почему я предположил, что на вас могут напасть, когда подобная мысль не пришла ни в чью другую голову в Орисоне. В его обязанности как раз и входит знать все, что здесь происходит. Потому его интересовало, что такого знаю я, чего не знает он.
— И что же вы сказали ему?
Он хмыкнул:
— Только правду. Мордант находится в осаде тварей из воплотимого. Король Джойс не позволяет Гильдии защищаться, но даже если бы он это позволил, воплотители настолько разобщены, что толку все равно не было бы. Кадуол и Аленд только и ждут момента, чтобы напасть на нас. И в это самое время король ведет себя словно человек, у которого правая рука не ведает, что творит левая. Кто, находясь в здравом уме, не приказал бы охранять такую важную гостью? — И снова пригодник заставил себя усмехнуться, скривив рот: — Смотрителю Леббику не понравилось услышанное.
Он храбрился, но в целом его лицо выглядело бледным как воск, не считая румянца на щеках. Желая успокоить его, Териза сказала:
— Могу представить, как он себя вел. Он был здесь прошлой ночью. После того, как все закончилось.
— Я знаю, — без перехода его лицо стало мрачным, почти угрюмым. — Было еще кое-что, что он хотел, чтобы я объяснил. Как вам удалось спастись после того, как Аргус и Рибальд были повержены? И почему вы не ответили на этот вопрос, когда он задал его?
В этом он в общем-то прав, миледи. — Джерадин начал вышагивать по комнате, не глядя на Теризу. — Даже Артагель не может победить Рибальда и Аргуса, когда они вместе. Они, быть может, и не производят впечатления лихих парней, но это действительно крепкие ребята. А вы смогли избавиться от человека, который с легкостью победил их. Вы представляете, к каким выводам пришел Леббик, исходя из этого факта?
— Нет, — выдохнула она. — Не имею ни малейшего представления.
— Тогда я скажу вам. Он думает, что вы в сговоре с этим человеком. Или, точнее говоря, тот человек в сговоре с вами. Он пробился к вам по какой-то причине — может быть, чтобы передать вам сообщение или дать вам знать, какие шаги были предприняты вашими союзниками. Но, может быть, все еще хуже. Может быть, вы даже не нуждаетесь в союзниках. Вы запросто избавились от него, и у вас нет ни царапины. А это означает силу. — Весь этот разговор, казалось, довел его до изнеможения. — Я пытался объяснить ему, что это невозможно. Я хотел защитить вас. Но когда он все разложил по полочкам, — Джерадин остановился
— Что вы хотите этим сказать? — возмутилась Териза. — Ну конечно же, это бред.
Она хотела лишь успокоить его; она не собиралась признаваться ни в чем, что могло бы заставить ее предать Знатока Хэвелока и Мастера Квилона.
— Я ничего не знаю о воплотимом — или Морданте — или… — она снова мысленно увидела дикую улыбку, суровую, как проклятие, нос как томагавк, дикие желтые глаза, — …о том человеке, который пытался убить меня.
— Миледи, — вмешался он, — я нашел вас в комнате, полной зеркал! И поскольку это была комната, куда меня перенесло неконтролируемое мною воплощение, то только вы могли заставить меня воплотиться там. Вы сидели в кресле перед зеркалом и смотрели на меня, сосредоточиваясь на мне. Мне показалось, что вы зовете меня.
Миледи, — повторил он смущенно и виновато. — Я хочу поверить вам. Я хочу доверять вам. Но я не знаю, как.
У Теризы было слишком мало времени, чтобы привыкнуть к новым правилам и эмоциям в этой ситуации; мрачная серьезность Джерадина вызвала у нее удивление. Она не была подготовлена к тому, как сама реагировала на все это — не на его доводы, а на его печаль.
— Мне очень жаль. Я не знала, что вы будете рассуждать подобным образом. Идите сюда.
Повернувшись, она быстро прошла в спальню, направляясь к гардеробу с секретной дверью.
Она не собиралась выдавать Знатока Хэвелока и Мастера Квилона, не собиралась создавать конфликтные ситуации или осложнения с тем, что произошло с ней в Орисоне, не зная заранее, на чьей стороне она хочет видеть себя. Но то, что сделали для нее Хэвелок и Квилон, было гораздо честнее, чем то, как обращались с ней и Гильдией, и король; она не хотела платить за их благородство черной неблагодарностью.
Когда Джерадин последовал за ней, она открыла дверцу гардероба и показала ему кресло, которое затащила туда. Затем извлекла кресло, позволяя ему увидеть тайную дверь.
— Ох, — воскликнул он устало. — Вы нашли один из ходов.
— Я не знала, что он находится здесь, когда мне отвели эти комнаты, — начала она. — Но посреди ночи… — она сглотнула, надеясь, что сможет сказать достаточно, не говоря слишком много. — Знаток Хэвелок появился из этой двери. Я не думаю, что он хотел напугать меня, но он говорил об игре в перескоки и… — она на мгновение поежилась, — и страсти — до тех пор, пока я не захотела кричать. И он был здесь, когда произошло нападение. У него был кусок стекла, вроде бы зеркала, которое давало яркий свет. Когда этот человек расправился с Аргусом и Рибальдом, он бросился ко мне. Но Знаток Хэвелок направил свет ему в глаза. Он был ослеплен, забыл обо мне и ретировался.
Она спокойно встретила изумленный взгляд Джерадина.
— Наверное, мне следовало рассказать об этом Смотрителю. Я действительно не хотела навлекать на вас неприятности. Но Знаток Хэвелок спас меня. И он, похоже, хотел сохранить то, что делал, в секрете. Когда я поняла, что Аргус и Рибальд не видели его, я решила никому не рассказывать, что он был здесь.
Затем, решительно меняя тему разговора, Териза тихо сказала:
— Я не воплотитель. В том месте, где вы нашли меня, зеркала не делают того, что они делают здесь. — Она не могла побороть смущение и объяснить, почему украсила свою квартиру зеркалами; но у нее был наготове другой довод. — Когда вы появились в моей комнате, вы, наверное, заметили осколки стекла. Они валялись на ковре. И даже застряли у вас в волосах. Вы сделали это.