Зеркало миров
Шрифт:
И крикнув Лейтис: "Догоняй!" - пустил коня рысью.
[1] Эрд - самоназвание языка эльфов
Шаг пятый. Тени дня, огни ночи
Дверь в комнату скрипнула и слегка отворилась. Отчего сразу потянуло сквозняком и каким-то неуловимым, понятным лишь душе, но не разуму, ощущением августовской ночи за стенами охотничьего домика. Почувствовав свежий воздух, поленья в камине весело затрещали, а пламя лихо заплясало, пытаясь откусить кусочек медной решётки и преврящая темноту комнаты в мягкий полумрак.
– Святейший опаздывает, - нервно сминая пальцы, вдруг бросил мужчина, занимавший самое правое из четырёх стоящих перед камином кресел.
– Оставьте свои развлечения тем, кто вас не знает, Кайр, - бросил сидящий рядом.
– Никогда не поверю, что виконт Раттрей нервничает и устал ждать. При вашей-то работе.
– Но мне и правда надоело выглядывать плохо зашлифованные места на брёвнах стены. Вот если бы бывший владелец оставил висеть свои трофеи... а так здесь даже окон нет. Смотреть же на огонь, уж простите, не люблю с детства.
– Зато вам выпал редкий шанс насладится покоем. И тишиной... Кстати, кирос Брадан обещал сегодня прибыть с человеком, которого видит своим преемником, - канцлер показал на четвёртое кресло, - возможно, отсюда и задержка. О! Кажется кто-то подъехал.
Несколько минут спустя вошли двое в белых парадных рясах патриарха и епископа.
– Уф, дан Раттрей, - предстоятель церкви Единого рухнул в кресло и протянул руки к огню, - надеюсь, повод у вас достаточно важный. Погода нас не балует, не август, а сентябрь прямо. Да и года мои не те, чтобы каждую неделю церкви освящать. И не надо, - махнул он рукой, - говорить мне, что для своего возраста я крепок. А то, что патриарх лично приходит даже в глухие деревни - "положительный пример для поддержания морального облика священников". Для такого у меня полно лизоблюдов в Синоде. Да, - он повернулся и приглашающе махнул спутнику, так и оставшемуся стоять у порога, - отец Аластер, епископ Корримойли. Про которого я говорил в прошлый раз.
Некоторое время мужчины смотрели друг на друга оценивающе. Примерно одного возраста, лет сорок пять. Очень разные внешне: похожий на ястреба Раттрей, напоминающий рослого седого медведя канцлер и среднего роста и телосложения русый священник. Раттрею вдруг пришла мысль, что епископ похож на росомаху. По первому впечатлению чуть ленив, неуклюж, медлителен - вот только горе тому, кого этот свирепый и стремительный хищник наметил в жертву. Сейчас отец Аластер внутреннюю силу скрывать не стал - но сколько дураков, наверняка, обманулось и ещё обманется. Хороший выбор. К тому же выводу пришёл, судя по всему, и канцлер. Потому что повторил приглашающий жест патриарха и искренне пожелал новому гостю почаще оказываться в их дружеском кругу.
– Уважаемые даны, - едва все расселись, начал глава канцелярии внутренних дел, - срочность моего приглашения связана с тем, что, к сожалению, мы оказались правы. Я получил информацию из верных источников. Вторжение всё-таки будет, и куда страшнее, чем мы рассчитывали в самых пессимистичных расчётах.
– Сколько у нас времени?
– Не больше десяти лет. Но я бы рассчитывал максимум на восемь.
– Насколько надёжен ваш источник? Кайр, - в голосе канцлера послышалась усталость, - вы никогда не давали повода усомниться в своих словах. И прошу меня извинить за возможное недоверие... Слишком многое, да что там, само существование Империи, сейчас поставлено на карту. Да простят меня собравшиеся за излишний пафос.
– Увы, даже слишком надёжен. Копию отчёта я пришлю вам позже, но если коротко... Нашлись люди, которые сумели пройти территорию Орды аж до бывшей столицы Великого леса. И новости, которые они принесли, одна другой паршивее. Киарнат пал, и давно. Видимо, сразу после того, как были перерезаны последние тропы через Рудный кряж и Лес остался в одиночестве. Кстати, похоже, тридцать лет назад орда ещё давила остатки сопротивления, плюс усобица - потому-то прошлая попытка и вышла такой жиденькой. Но теперь на южных границах ни союзников, ни раздоров - нынешний правитель вырезал всех конкурентов под корень.
– Имперский совет одни слова не убедят. Идиоты, - канцлер резко ударил кочергой по головёшке в камине, словно разбивая голову какого-то самого ненавистного дурака.
– Посылать людей снова не дам, - в голосе Раттрея послышался металл.
– В прошлой экспедиции из всех до меня добрался только один. Тратить ценные кадры ради того, чтобы убедить дураков из совета... А может и не убедить.
– К сожалению, - канцлер обратился с пояснениями к епископу Корримойли, - в опасности с юга уверены только сидящие здесь. За редким исключением остальной имперский совет и представителей Высоких семей больше волнует, что Зимногорье захватило пару соседних королевств, стало размером аж с пол провинции и теперь "угрожает Империи". Точнее, угрожает монополизировать торговлю Виумскими самоцветами и взвинтить цены. И потому даже нашего совместного влияния не хватает, чтобы начать готовить страну к войне на выживание.
– "Всему свой час, и время всякому делу под небесами: Время родиться и время умирать, Время насаждать и время вырывать насажденья, Время разрушать и время строить, Время разбрасывать камни и время складывать камни, Время хранить и время тратить, Время рвать и время сшивать, Время молчать и время говорить, Время любить и время ненавидеть, Время войне и время миру", - вдруг процитировал патриарх.
– Неразумны взрослые бывают, аки дети. И как родители ведут чад своих, дабы уберечь в пути от пропастей глубоких и чудищ ненасытных, так и наш долг провести неразумных. Найти им такой путь, чтобы достигли они времени, когда откроются глаза их и проснётся разум их.
– Ваша правда, святой отец, - склонили головы "охраняющий покой" и канцлер.
– Я и в самом деле немного растерялся. Слишком уж неожиданны были ваши слова, Раттрей. Одно дело ждать, предполагать катастрофу. И другое - видеть, что она почти неизбежна.
– Не могли бы вы пояснить, - впервые за вечер подал голос епископ.
– Пусть удар будет сильнее. Но тридцать лет назад империя насчитывала всего восемь легионов, и этого хватило, чтобы остановить врага даже без созыва дворянского ополчения. А сейчас их двенадцать.
Канцлер скривился, а Раттрей начал объяснять:
– К сожалению, когда говорят о "двенадцати", не учитывают одну мелочь. Теперь все начиная с девятого - это легионы резерва. Сейчас там одни офицеры и сержанты. Плюс снаряжение. Считается, что в случае войны их заполнят призывники. Вот только наши крохоборы не учитывают, что за месяц из вчерашнего крестьянина или цехового толкового солдата не выучишь. Так что ценности в них - ноль. Вычтите ещё "Первый золотой" - это давно уже не элита, как при деде нынешнего императора, а сборище вертопрахов и карьеристов. Благо "золотые" центурии никогда не покидают метрополию.