Зеркало войны
Шрифт:
Кан-ар махнул в сторону своих людей, и через минуту к его ногам приволокли Ифринского со товарищи...
В Ромее не было Иуды. А если б бедолага-предатель увидел, что сделали с Ифринским...
Осина - это очень гуманно. И повешение тоже гуманно. А вот степняки с предателями не церемонились.
Нет, их не калечили, это право и привилегия кагана, распоряжаться жизнями пленных, но ведь и без того можно поиздеваться! Да так, что потом нормальному мужику и жить-то не захочется.
Беглецам и не хотелось.
Ощутив
И это было далеко не все, что им пришлось испытать.
Вот сейчас Роман отлично понимал, что чувствовала крестьяночка, которую они поймали на поляне, еще тогда, сто лет назад, до глубины организма прочувствовал, но исправить или изменить уже ничего не мог. Хотя Рид бы посмеялся. Жизнь - она закономерная, планета круглая, и причиненное тобой зло рано или поздно вернется. Вот и вернулось, с лихвой.
Ифринский даже сам двигаться не мог толком, так под руки и волокли. Хурмах оценил, кивнул, но ругаться не стал.
– Значит, пленные...
– Да, мой каган... они знатные дворяне!
Улыбка Хурмаха не понравилась предателям, но слова им никто не давал. Кляп - шикарное изобретение человечества. А кому хочется сутки напролет этот вой слушать?
– Что ж, тогда их надо уважить. Проведите их малым Кругом Боли - сутки. Кан-ар, эти люди твои. Задержишься, сделаешь все, как положено, и догонишь войско. И я хочу их головы.
Кан-ар поклонился.
Предатели что-то мычали и дергались, но кому они были важны? Все, попался - отвечай, и за себя, и за того Торнейского. Им предстояли сутки пыток и смерть.
Вот сейчас-то Ифринский и пожалел, что не слушался маркиза, сейчас одумался, но было поздно. Непоправимо поздно.
Иуда в любом мире найдет себе осинку.
Каган Хурмах обвел глазами свое войско, уже забыв о приговоренных им подлецах.
– Привал на три часа, потом опять в путь! Мы идем за головой Торнейского! К Дорану!
Аллодия, Аланея.
С мужчиной средних лет Варсон Шефар столкнулся прямиком на пороге лавки. И не просто столкнулся, а еще сделал так, чтобы тот уронил мешок с мясными костями.
Получилось. Мешок не просто упал, часть костей еще и на пол высыпалась. Варс тут же опустился на колени и принялся собирать их.
– Прости, друг...
Тот самый слуга из того самого дома, хмурился.
– Смотреть надо, куда прешь!
– Прости... моя вина. Поспешил... просто мою красотку на улице надолго не оставишь.
– И ходил бы без бабы.
Мужчина ворчал уже скорее по привычке, без злобы. Так... для порядка.
Варсон играл настолько достоверно, что сам себе верил. Безобидный он! Хороший, белый и пушистый! Где чешуя? Все вам показалось! Вот!
Слуга выглянул за дверь - и через
– Погоди. Это - твоя...?
Было чем восхищаться, было.
Сучку Варсон одолжил у знакомого, который занимался их разведением. Шемальская борзая... Очаровательное создание, с узкой и длинной мордой, роскошной шерстью и громадными карими глазами. Тонкая, длиннолапая, изящная... да половине баб в Аланее до нее как до Шемаля!
– Моя красотка, - Варсон приосанился, хоть на полу это и сложно было сделать.
– Скажи, хороша?
– Не то слово! Как зовут?
– Ирис...
– А...
– Ирис! Свой!
Варсон отдал команду и довольно улыбнулся, глядя, как нелюдимый слуга восторженно гладит красавицу борзую, заглядывает ей в пасть, поднимает лапы...
Это еще не конец. Через два часа они и выпить вместе успеют, и подружатся. А там и до визитов в домик недалеко...
Варсон принял слова Бариста близко к сердцу, и собирался размотать клубочек от начала до конца. Лишь бы королю выжить удалось, но это уж дело Тальфера. А он что сможет - то сделает.
***
Барист тоже не сидел сложа руки и не молился за выздоровление короля. Он работал.
Составлял указы и проекты, кратенько зачитывал его величеству содержание, потом король подписывал, а Барист ставил печати.
Найджел там, не Найджел, уж простите! Голода в стране допускать нельзя!
Его величество чувствовал себя отвратительно, но умирать пока не собирался. Мучился жуткими головными болями, и приказывал задергивать шторы, его тошнило, постоянно требовалась ночная ваза...
Барист мог бы пролить свет на причину этих явлений, но предпочитал молчать. А что тут скажешь?
Ваше величество, сын вас травит, а подручный лекаря, по моему приказу, поит слабительным и рвотным, чтобы хоть часть яда не всосалась.
Так, что ли?
Барист подозревал, что после таких заявок он проживет недолго. Сначала его величество его пришибет. Собственноручно. А потом и сам загнется от усилий.
Чем это должно кончиться? И есть ли какой-нибудь выход?
Идея у Бариста была. Дождаться маркиза Торнейского. Боги милостивы, вернется он, не помрет, не таков Торнейский, чтобы степняки его сожрали, а Барист ему все и выложит. Хорошо бы с доказательствами.
Торнейский - не трепетная девица, у него силенок хватит и Найджела от отца убрать, и власть перехватить, если что...
Вот последний пункт вызывал самые большие сомнения.
Власть перехватить можно. Что с ней дальше делать? Торнейский - бастард. Пусть королевский, это все равно пятно, с таким на троне не сидят. Архон не одобрит. Никогда.
И его дети, и его внуки, и вообще... всей линии Торнейских трон недоступен. Укреплять союзы годится, а править - уже нет. И что делать?