ЗЕРО ВАРОШ: первый виток спирали
Шрифт:
Мари почувствовала подступающий к ее горлу тугой комок. Трясущимися руками она достала из рюкзака еще одну таблетку от головной боли и поспешно выпила ее, предварительно разжевав.
«Та-ак! А ну, сейчас же, возьми себя в руки, Мари!! – жестко приказала она самой себе, – И не раскисай! Ведь это, все равно, тебе не поможет, а только сделает еще хуже…».
Вновь осторожно выглянув на улицу и убедившись, что та по-прежнему пуста, Мари опять села на пол и решила попробовать ненадолго уснуть.
«Если весь этот больной мир – всего лишь мой сон, то, может, мне просто нужно уснуть в нем, для того, чтобы проснуться
В любом случае, Мари чувствовала во всем своем теле невероятную слабость, и поэтому хотя бы кратковременный отдых ей бы сейчас уж точно не повредил.
«Надо уснуть…, просто попытаться уснуть…», – думала она, стараясь максимально расслабиться. Головная боль стала потихоньку стихать. Очевидно, выпитая ей таблетка уже начинала действовать. Как ни странно, но ее общая разбитость, а также сильная усталость постепенно сделали свое дело, позволив Мари ненадолго провалиться в объятия легкой и хрупкой дремоты.
***
«Цвырк, цвырк, цвырк…», – услышала Мари сквозь сон. Девушка с огромным трудом разлепила тяжелые веки. «Цвырк, цвырк, цвырк…». Сон уже практически ушел, а странный звук так и остался. Мари вяло огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, кто она, вообще, и где находится.
«Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк…» – звук на сей раз повторился слишком близко, а на лицо девушки вдруг упала какая-то длинная, темная тень. Мари вскочила на ноги настолько молниеносно, словно ее резко ударило током. И в ту же секунду, заметив возвышающуюся рядом с ней долговязую, черную фигуру, отпрыгнула назад, больно ударившись спиной об оказавшуюся на ее пути очередную книжную полку.
– Ай-яй-яй-яй-яй…, – с какой-то абсолютно фальшивой, нечеловеческой интонацией протянул длинный худощавый тип с белым, как известка лицом, на котором выделялись большие бесцветные глаза, обрамленные слишком светлыми ресницами, и широкий, похожий на вертикальный разрез рот, что делало незнакомца похожим на тритона или какое-то иное земноводное, – Ты только посмотри, что ты здесь натворила…
«Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк..». Мари недоуменно и растерянно огляделась по сторонам, тщетно пытаясь понять о чем, вообще, толкует этот тип.
«А, может, он хозяин этого магазина и решил, что я ему тут устроила беспорядок? – мелькнуло у нее голове, – Ну, в том смысле, как он себе это понимает, конечно…».
– О чем вы говорите? – спросила она вслух, – Я ничего здесь не трогала. Тут практически все так и было…
«Цвырк, цвырк, цвырк…», – вновь повторился странный, навязчивый звук, который явно исходил от долговязого, но Мари никак не могла понять, каким именно образом он его издает. Было похоже, что звук этот исходит непосредственно от черного плаща-дождевика, свободно болтающегося на длинной, субтильной фигуре незнакомца.
– Ай-яй-яй-яй-яй…, – вновь с деланной эмоцией протянул долговязый, как-то криво и неуклюже улыбнувшись ей на один бок. И этот его оскал, который, очевидно, должен был изображать на его лице какое-то подобие дружелюбия, вдруг обнажил ряд тонких и острых, словно шило, зубов.
Сердце у Мари испуганно екнуло, и она попробовала осторожно, чтобы тот не смог схватить ее за руку, улизнуть от тритоно-образного незнакомца куда-нибудь в сторону.
«Цвырк, цвырк,
– Беги, беги, беги, – словно разрешил он ей, – Тебе здесь совсем не место. Но в следующий раз я просто сотру твой разум. Так что, давай, придумай уже что-нибудь скорей.
«Цвырк, цвырк, цвырк, цвырк, цвырк…», – было последнее, что услышала Мари, стремительно выбегая из злосчастного магазинчика наружу.
Несясь со всех ног по улице, девушка едва не убилась об торчащий посреди асфальта предмет, больно ударившись об него бедром. Болезненно схватившись за ушибленное место, Мари с изумлением поняла, что она только что едва не расшиблась о самый настоящий могильный крест, который, как ни в чем ни бывало, горделиво возвышался прямо посреди тротуара.
«Что это еще за чертов бред?!» – в ужасе подумала Мари, озираясь по сторонам. И вдруг она с удивлением поняла, что место одной из порушенных клумб занимает наполовину сгнивший гроб, в центре которого жухлые растения пробиваются сквозь рассохшиеся кости покойника. Неподалеку от всего этого, на сей раз прямо на проезжей части, Мари заметила растрескавшийся могильный камень, а рядом с ним еще пару крестов, один из которых довольно заметно покосился набок.
«Да что за сумасшедший идиотизм здесь творится?! – не могла поверить собственным глазам девушка, – Это улица, вообще, или это кладбище?».
Над могилами, расположенными на проезжей части, висел, немножко набекрень, разбитый остов светофора, что подсказывало девушке, что это, по-видимому, все-таки улица… И тут, в голове Мари внезапно словно бы что-то щелкнуло, и ее резко накрыл приступ какой-то вялой апатии. Очевидно, мозг девушки, просто-напросто, устал без конца поражаться наблюдаемому вокруг бреду.
«Нет, все, я пас, – безразлично подумала она, продолжив как-то устало и бесцельно брести вдоль по улице, – Я должна признаться себе в том, что я не знаю ни что мне делать, ни куда мне идти, ни что вообще здесь, на фиг, происходит…».
Ей просто нужна была небольшая передышка. Какое-то время, чтобы смириться с происходящим и собраться с силами для дальнейших действий. И единственным выходом для того, чтобы окончательно не сойти здесь с ума, было каким-то образом принять весь происходящий с ней бред таким, какой он есть. Ну и что же… Бред, так бред. Ведь, каждый раз погружаясь в логику сна, мы обычно начинаем ей неизбежно подыгрывать. И, наверное, именно это ей и следовало сделать, в итоге, сейчас…
Так, растерянно и апатично блуждая по пустынным, полуразрушенным улицам, Мари постепенно совершенно утратила чувство времени. К тому же, неизменно серая, бесцветная реальность как нельзя сильнее к этому располагала. Однако, в какой-то момент девушка вдруг заметила, что мир вокруг как будто постепенно начинает темнеть. Туман на улицах медленно сгущался, приобретая все более и более темный тон, как если бы кто-то незаметно подмешивал в него черную краску. При этом, создавалось противное ощущение, как будто его влажность становится все более плотной, осязаемой и маслянистой на ощупь, а звуки в нем начали раздаваться так, словно они звучали где-то глубоко на дне водоема.