Жаба с кошельком
Шрифт:
1. Мы нашли Беслану репетиторов по всем предметам.
2. Мы нашли человека, который станет сопровождать его в поездках по городу.
3. Мы наняли Беслану преподавателя, который научит его пользоваться столовыми приборами.
4. Мы нашли…»
И так еще двадцать пунктов. Завершался факс абзацем:
«На основании вышеизложенного не возьмете ли вы на себя труд сообщить
После этого случая у меня возникла стойкая уверенность: если хотите, чтобы ваш мопс получил диплом о высшем образовании, смело отправляйте его в Сорбонну, через энное количество лет собачка вернется магистром, главное, вовремя и бесперебойно вносить плату за обучение.
Улыбнувшись воспоминаниям, я докатила наконец до шоссе и радостно вздохнула: ура, пробок больше не предвидится.
Доехав до поселка, я ткнулась в закрытый шлагбаум и погудела, высунулся охранник.
– Куда?
– К Литвинским.
– Туда нельзя на автомобиле, только пешком, припаркуйте «Пежо» на площадке.
Я оглянулась, увидела с десяток иномарок, поставленных поодаль, и обозлилась. Ну и порядки тут теперь! Небось жильцы приняли решение не пускать на территорию никого на колесах, только своих. У нас в Ложкине тоже иногда ведутся подобные разговоры: дескать, пусть гости бросают свои тачки за оградой и идут к нужному дому пешком. Дороги в Ложкине узкие, разъехаться трудно… но до принятия конкретных решений у нас дело все же не дошло, а тут, очевидно, подвергли всех не живущих в поселке остракизму.
Я заперла «Пежо» и пошла в глубь «Волшебного леса», дорога вилась между деревьями, направо, налево… Я вышла к знакомым воротам и остолбенела. Железные створки, всегда наглухо закрытые, стоят распахнутые настежь. В глубине участка виднеются машины «Скорой помощи», пожарных и милиции. Дом… его нет. На земле высятся обгорелые руины и вьется тонкий дымок.
Я влетела на участок и закричала:
– Валентина!!!
Несколько милиционеров, стоящих у «Волги», повернулись. Потом один, самый молодой, подошел ко мне и спросил:
– Ищете кого?
– Да, – растерянно ответила я, – Валентину.
– Фамилия?
– Понятия не имею, – пробормотала я, – никогда ею не интересовалась. Валя, и все, она у Литвинских домработницей служила, живет в этом доме.
– А вы кто?
– Дарья Васильева, близкая знакомая Литвинских.
– И зачем вы приехали? Или не в курсе, что хозяин погиб, а жена в тюрьме?
– Знаю, конечно, – приходя в себя, ответила я, – просто Андрей брал у меня книгу, библиотечную, не вернул, мне звонят, напоминают, вот и отправилась сюда, думала, Валя мне ее отдаст! Где она, кстати?
Милиционер покачал головой.
– В «Скорой» лежит.
Я обрадовалась:
– С ней можно поговорить?
– Нет, она умерла, – сообщил парень.
Я попятилась:
– Как умерла?
– Сгорела.
На какое-то время я лишилась дара речи, но потом все же сумела спросить:
– Но как? Отчего пожар?
Парень пожал плечами.
– Небось электропроводку замкнуло.
Я уставилась на него. Неполадки с электричеством? Вот это навряд ли, Андрюшка очень боялся пожара, хорошо помню, как он, строя дом, говорил:
«Особое внимание проводам. Купил супербезопасные, в тройной оплетке, да еще сверху термостойкий, неразгрызаемый футляр».
«Кто же у тебя провода кусать станет?» – засмеялась я.
«А мыши? – на полном серьезе ответил Андрюшка. – Эти дряни везде пролезут. Лучше перебдеть! Знаешь, сколько особняков сгорело из-за грызунов?»
Еще Андрюша категорически запретил делать в ванных комнатах полы с подогревом, мотивируя свое решение все тем же страхом пожара.
«Закоротит – и ку-ку», – заявил он Зайке, которая, приехав на новоселье, спросила: «А почему не хочешь иметь теплый пол?»
«Детей у нас нет, по плитке никто не ползает, а сам я на коврик после ванны становлюсь, – сообщил Андрюшка, – да и не холодно мне».
– Сомнительно, что беда приключилась от электричества, – вырвалось у меня.
– Специалисты разберутся, – начал подталкивать меня к воротам парень, – уезжайте спокойно, книга ваша сгорела, тут так полыхало, ничего не осталось! Может, проводка, а может, от сигареты непотушенной занялось.
Я молча посмотрела на пепелище. Валентина не курила. И потом, что за странная закономерность: только человек даст показания, изобличающие Вику, как на следующий день помирает: Сергей Прокофьев, Нина Супровкина, теперь Валентина.
– Еще хорошо, что только один дом пропал, – продолжал меня подпихивать к выходу милиционер, – вон сушь какая стоит. В пятницу в Карабасове весь поселок накрылся, шашлычок одна компания решила сгоношить, мигом занялось, а тут соседи подсуетились вовремя.
– Какие? – машинально спросила я, открывая калитку.
– А с правой стороны, – ответил милиционер, выталкивая меня на дорогу, – вызвали пожарных.
Я постояла пару мгновений, решительно повернула направо, дошла до глухих ворот, выкрашенных зеленой краской, и позвонила.
– Кто там? – прокряхтел домофон.
– Откройте, пожалуйста, я от соседей, от тех, что сгорели.
Калитка распахнулась. Я вошла в идеально ухоженный двор и очутилась перед скамейкой, на которой сидела девушка лет двадцати, возле нее возился в траве малыш.
– Добрый день, – улыбнулась я, – меня зовут Даша, давно дружу с Литвинскими, вашими соседями, приехала вот, а тут такое! Не знаете, как случилось несчастье?
Девушка тяжело вздохнула:
– Это я пожарных вызвала, так испугалась! Горело, словно там не обычный дом, а бензохранилище! Наверное, до нашего особняка не дошло бы, хотя кто его знает. Я вообще-то не хозяйка, а няня Кирюши, меня Настей звать.