Жаклин Кеннеди. Американская королева
Шрифт:
Один из знакомых Джеки по более поздним временам выразился так: «Джеки мучил какой-то первобытный страх перед бедностью. По части денег ее постоянно одолевала неуверенность, боязнь снова стать бедной». По мнению Артура Шлезингера, страх безденежья преследовал ее с детства, скорее всего с подачи Джанет. Ли полагала, что деньги для сестры – защита: «Она столько раз видела финансовый крах, что жаждала одного – защиты». Джон Уайт сформулировал то же самое более прямолинейно: «Главным образом ее интересовали деньги. Они действительно были лейтмотивом ее жизни». Фред Паперт, друг Джеки и ее куратор в Нью-йоркском муниципальном художественном обществе, вспоминал: «Мы все – дети Великой депрессии, скупость и бережливость у нас в крови…» Джеки, свидетельница того, как разорились Бувье и как изменилось положение матери в результате брака с Хьюди Окинклоссом,
Когда самолет, на котором Джеки возвращалась домой, приземлился в Бостоне, Джон Кеннеди ждал ее. Жребий был брошен.
Если многие друзья Джеки, узнав о помолвке, пришли в ужас, то большинство друзей Джона удивились. Бетти Сполдинг, одна из старинных приятельниц Кэтлин и Джона Кеннеди и тогдашняя жена Чака, вспоминала: «Как-то мы пошли в театр. Еще до их помолвки… Мой бывший муж, Джон и я. Джон познакомил нас с юной особой, довольно небрежно одетой, притом с темными курчавыми волосами. Я тогда подумала: это кто ж такая и что вообще происходит? Она в основном молчала, как бы онемела в такой компании… Я не знала, что они помолвлены, но слышала, что Джон встречается с этой девушкой и вроде как у них все серьезно…» Джеки, кажется, понимала, что ей недостает шика. Возвращаясь после коронации, на обратном пути из Парижа, она допытывалась у Заза Габор, сидевшей через проход: «Как вы ухаживаете за кожей?» Актриса вспоминала о той встрече: «Она не была ни очень уж яркой, ни очень уж красивой. Кудрявые волосы и плохая кожа».
Кое-кто из близких друзей Джона не меньше друзей Джеки сомневался в правильности выбора. Джордж Смазерс, сенатор от Флориды, один из Трех Мушкетеров (так называли тройку, куда помимо Смазерса входили Кеннеди и Билл Томпсон, лоббировавший интересы железных дорог), который не понаслышке знал, насколько его друг увлекается женщинами, сказал Джону, что тот не создан для брака. Остальные предупреждали Джеки о грядущих проблемах. Например, Кирк Лемойн (Лем) Биллингс, который в школьные годы жил в одной комнате с Джоном и знал его буквально всю сознательную жизнь. «На вечеринке, – вспоминал он, – я отвел Джеки в сторону и попытался открыть ей глаза. Описал проблемы Джона со здоровьем (травмированный позвоночник, болезнь Аддисона), рассказал о некоторых из его женщин, сделав акцент на опасностях, какие подстерегают девушку, вступающую в брак с мужчиной много старше себя, вдобавок привыкшим к определенному образу жизни».
Если сомнения были у Джеки, то имел их и Джон. Аластер Форбс, английский друг Кэтлин и Джона Кеннеди и дальний родственник Франклина Д. Рузвельта, вспоминал, что никогда не видел такого подавленного человека, как «Джон в тот день, когда он сообщил мне о своей женитьбе». В августе, проводя со своим приятелем Торбертом (Торби) Макдоналдом последний холостяцкий отпуск на юге Франции, Джон познакомился с очаровательной девушкой, этакой шведской Грейс Келли, которая позднее говорила, что, сообщив о женитьбе по возвращении в Штаты, он выглядел прямо-таки испуганным.
После официальной помолвки, объявленной 24 июня 1953 года, все неумолимо шло к свадьбе. Кеннеди, по своему обыкновению, тянул до последнего, и объявление появилось лишь через две недели после того, как в Saturday Evening Post напечатали статью о нем. Опубликованная на первой полосе, статья называлась «Джон Кеннеди – молодой сенатор-холостяк». Итак, Кеннеди приобрел уже достаточную известность, чтобы заметка о его помолвке с «энергичной светской знаменитостью Жаклин Бувье» и фото «Сенатор Кеннеди и его невеста» попали в раздел «Персоны» журнала Time. По правилам игры, которым научил дочерей Черный Джек, Джеки заставила жениха ждать и буквально в последнюю минуту села на самолет из Нью-Йорка в Кейп-Код, чтобы встретиться в Хайаннисе с патриархом и всем кланом Кеннеди.
Джо Кеннеди не пожалел усилий, чтобы выжать из свадьбы сына максимум рекламы, даже Джанет покорил мощью своей личности и толщиной кошелька. Предстоящее свадебное торжество было в этом году уже вторым по счету: в мае тридцатиоднолетняя Юнис Кеннеди вышла за тридцатисемилетнего Сарджента (Сарджа) Шрайвера. Шрайверу, отпрыску старинной католической семьи из Мэриленда, потерявшей все деньги в годы депрессии, судьба назначила до конца дней быть на побегушках у Кеннеди. Высокий красавец, в войну служивший на флоте, выпускник Йеля, попробовавший свои силы в журналистике, работал вместе с Юнис в Вашингтоне, а затем у Джо Кеннеди в Chicago Merchandise Mart, которую тот недавно продал. Сардж ухаживал за Юнис больше десяти лет. Если верить Лоренсу Лимеру, биографу женщин клана Кеннеди, ухаживания Шрайвера стали притчей во языцех и предметом шуток среди окружения Кеннеди: «Мы даже заключали пари, через какой обруч Юнис заставит бедного парня прыгать в следующий раз. Сардж ходил на задних лапках и перед Юнис, и перед ее отцом и готов был выполнять трюки снова и снова. Джо не просто одобрял брак дочери с тридцатисемилетним Шрайвером, но и всячески подталкивал дочь к этому шагу».
На свадьбе Юнис сообщила гостям, что выбрала мужа, максимально похожего на ее отца, и этим сказано очень много. Большего комплимента жениху она сделать не могла, но история умалчивает, что по этому поводу думали жених и его семья. Родители Сарджа в данном случае скорее теряли сына, чем приобретали дочь. Сардж вливался в клан Кеннеди, а не наоборот, что и подчеркивалось фотографией на первой полосе Boston Globe, где запечатлели не молодых, а Юнис с отцом. Газетчики, прикормленные Кеннеди, взахлеб провозглашали это бракосочетание «одной из самых важных и ярких свадеб, когда-либо сыгранных в Америке». Венчание в соборе Св. Патрика провел кардинал Спеллман вместе с тремя епископами, четырьмя прелатами и девятью священниками, папа римский прислал свое апостольское благословение. Невеста была в роскошном платье от Диора, и, чтобы разрезать высоченный свадебный торт, ей пришлось встать на стул. На свадьбе присутствовали тысяча семьсот гостей. Как писала Boston Globe, «это был живой справочник “Кто есть кто в США”».
Джанет хотела для Джеки и Джона более спокойной, камерной свадьбы, однако ни Джон, ни его отец на это не согласились. Свадьба была важной вехой в политической карьере Джона. Невеста – красавица, нужно только не поскупиться на антураж и как следует преподнести событие в прессе, нравится это Окинклоссам или нет. Скромная ньюпортская церковь могла вместить только семьсот человек, зато Джо Кеннеди пригласил около тысячи четырехсот гостей на прием в Хаммерсмит. Чтобы окончательно утрясти все детали, он даже прилетел 12 июля в Хаммерсмит на воскресный ланч.
Джон провел с Джеки в Хаммерсмите уик-энд перед августовской поездкой, последней, которую совершал холостяком. Неизвестно, что думала об этом невеста, но, когда в сентябре они незадолго до свадьбы снова встретились в Хайаннисе, вела она себя очень спокойно. «Джеки вообще изменилась после помолвки, – вспоминал Чарлз Бартлетт. – Перестала быть бесшабашно-веселой. Забавно, она совсем не походила на девушку, отхватившую ценный приз. По-моему, Джеки тогда уже поняла, что связывает свою судьбу с ловеласом или даже не знаю, как его назвать. Но в те дни она не казалась мне очень счастливой, да и вообще…» Согласно другому источнику, Джеки позвонила жене некоего записного ньюпортского донжуана и спросила, как та уживается с мужем. В Хайаннисе во время четырехдневного приема для друзей жениха и подружек невесты она почти не выходила к гостям. Эйлин Боудон, одна из подружек невесты, писала: «Мне вправду кажется, что Джеки тревожилась по поводу замужества – тревожилась, что, войдя в эту семью, утратит индивидуальность. Очень тревожилась». Джеки дорожила собственной уникальностью и теперь опасалась, что ее, словно песчинку, смоет приливной волной Кеннеди.
Наэлектризованная атмосфера праздника захватила Эйлин: «Нам приходилось вставать и ночью веселить народ. В смысле, мне вообще-то медведь на ухо наступил, но я послушно пела вместе с Мартой [Бартлетт]. Надо так надо. Никогда не забуду тот день, когда играла в теннис с Юнис, причем играла отлично, потому что адреналин в крови зашкаливал. А всё Кеннеди. Мне кажется, они были такими сильными, поскольку находились в атмосфере постоянной конкуренции. Быть только лучшим, иначе нельзя. Кеннеди – интересная семья, они не только соревновались друг с другом, но были преданы друг другу до глубины души и в своем единстве противостояли остальному миру». Роуз Кеннеди, мать Джона, Эйлин описывала как «загадку». «Она как раз вернулась из Европы, когда мы у них гостили, и все семейство собралось и спело ей “Она отличный парень”». Совсем другое дело – Джо: «Мистер Кеннеди все держал под контролем. Секретарша расписывала для него распорядок встреч со внуками. Он был ревнителем строгой дисциплины, чувствовал ответственность за всех своих детей. Это даже не обсуждалось. Джо диктовал им, что делать, и они делали. Я бы не назвала его приятным человеком…»